С самого первого мгновения Люк был убежден, что Саммер истратила всю свою силу, чтобы тот солнечный свет оставался ярким, и ей было необходимо, чтобы Люк, как в сказке, поднял ее на руки, спас от дракона, отнес в свой замок и держал в безопасности.
В реальности же она хотела всего лишь дать Люку чаевые, чтобы он отнес ее сумки. После такого видеть ее было еще противнее, чем женщин, к чьим прекрасным, золотым мирам он когда-то страстно стремился. Но в то время они были бесконечно далеко – от него их отделяла перевернутая шляпа, которую он протягивал им в метро. Во всяком случае, те богатые лощеные женщины, причинявшие ему боль своим безразличием, вероятно, зарабатывали деньги своим трудом. В те времена они, казалось, были на самом верху его мира, и он не мог даже вообразить себе такую женщину, как Саммер Кори, у которой лимузины были обычным средством передвижения.
Ему следовало бы оставить ее в вестибюле, сверкающем полированным красным деревом и мрамором. Следовало бы просто уйти, и пусть ее деньги вихрем летят на пол. Но в переплетении гордости и ярости у Люка почему-то возникло дурацкое желание спасти Саммер.
И его рассудительность треснула, как скорлупа сырого яйца. Он спас Саммер, потому что просто не мог оставить ее в таком состоянии – роняющую деньги, падающую от истощения и относящуюся к нему так, будто он ни на что не годен.
Мгновение ему казалось, что все получилось как надо. Похитить женщину – лучший способ обратить на себя ее внимание. Она свернулась калачиком у него на руках, и ее дыхание возле его плеча вытаскивало душу Люка на свет из глубин его сущности.
И он весь растаял, стал беспомощным. Ему захотелось пасть на колени, чтобы снять сандалии с ее ног, словно прекрасный принц из старой сказки. Захотелось отводить волосы с ее лица, убаюкивать ее, чтобы она заснула.
А она взяла да и предложила ему долбаную яхту. Как своему очередному предполагаемому альфонсу. Bordel[10].
Эскизы лежали рядом с Люком – куча листков бумаги с рисунками и заметками. Ночь напролет у него в голове роились идеи, сменяя одна другую, как в калейдоскопе, будто его пальцы были всунуты в некую электрическую розетку творчества. От напряжения кожа Люка гудела, зубы ныли, и не утихало желание просто-напросто покусать чертову Саммер, чтобы снять напряжение.