Я замерла, когда встретилась с
темными глазами, такими устрашающими и угрожающими, что ноги
приросли к земле.
— Иди вперед, — тихо процедил
генерал, и в спину мне уперся небольшой ножичек, острие кольнуло
голую спину, и я нехотя сделала шаг.
Если бы можно было идти еще
медленнее, я бы это обязательно сделала, но Гамадрил следил, чтобы
не сбивалась с ритма. С каждым шагом к принцу тот становился все
смурнее и смурнее. Я ему что, не понравилась? Да быть такого не
может, глазами вон уже всю облапал. Когда шагать было уже некуда,
сначала уперлась в его широкую грудь, а потом все же набралась
смелости и еще раз на него посмотрела.
Принц взирал на меня сверху вниз с
презрением, оценивающе, а потом снял плащ и накрыл им.
— Твой дар принят, а долг прощен, —
произнес он, и толпа на этих словах еще раз вздохнула, на этот раз
явно с облегчением, а затем громко зааплодировала.
В плаще стоять было гораздо
комфортнее, я даже подумала, что принц не так плох. Правда, длилось
это заблуждение недолго…
— По правилам моего дома, — сказал
он, — дары в виде женщин проверяются на невинность, и надеюсь, мой
король, — его глаза злобно сверкнули, — что чистота подарка докажет
чистоту ваших помыслов лучше, нежели ветвь чистоцвета.
Шум разом прекратился, и ропот
непонимания прошелся по толпе, но оно и ясно. У эльфов
девственность вообще не ценилась и была, скорее, недостатком,
нежели достоинством. Ее не хранили, а многочисленные контакты
считались вполне приличным поведением. Все это я вычитала в книгах
из библиотеки. Черт, надеюсь Олиниэль знала, что ей предстоит, и не
«баловалась», вроде как и сестрица на это намекала, но кто его
знает.
Я мстительно развернулась к
побледневшим королю и Гамадрилу, чтобы по лицам оценить, взаправду
ли осталась невинной. Они хмурились, значит, тоже не уверены, что
тело сохранило девственность.
— Если ваша дочь нечиста, ее
передадут в бордель, а мира между нашими народами отныне не
будет.
«Тогда и между нами, прынц, мира не
будет», — тут же подумала я, но высказать вслух ничего не успела,
поскольку меня, как какой-то мешок с картошкой, закинули поперек
лошади. Сам принц вскочил следом и тронул коня ногами.
Единственное, что я успела сделать, пока мы не умчались в ночь, так
это высвободить руку и с упоением показать своей семейке средний
палец. Их вытянувшиеся лица станут для меня приятным воспоминанием
на ближайшие дни. Что ни говори, а язык жестов одинаков во всех
мирах...