Сколько лет я был влюблен
в Наденьку, я и не вспомню сейчас, но с первого по десятый классы она была моей
соседкой по парте, и я списывал у неё математику и физику. С русским и всеми
гуманитарными предметами у меня проблем никогда не было: грамотность я, можно
сказать, впитал с молоком матери, а говорить я вообще могу о чем угодно и
сколько угодно. Так вот... Наденька не то, чтобы была первой красавицей, но был
в ней тот самый изюм, благодаря которому она давала фору любой красавице. Плюс
ко всему была она редкой умницей – рядом с ней любой мальчишка стремился
выглядеть умнее, чем есть на самом деле. Училась она всегда на «отлично» и с
начальных классов знала, что станет доктором.
У Нади всегда было полно
воздыхателей, но серьезных конкурентов у меня не появлялось вплоть до девятого
класса, когда наш староста – активист и лидер Антон Березин – твердо решил
Наденьку у меня отбить. Да еще перевелся в наш класс пронырливый очкарик Стасик
Аристов, который вообще пользовался запрещенными приемами: бренчал на гитаре
слезливые песенки собственного сочинения.
Весь девятый класс я и
мои соперники тихо ненавидели друг друга, время от времени устраивая драки на
заднем дворе школы, но однажды, в такой же осенний день, как и вчера, Надя нас
троих пригласила на свой день рождения. Там мы устроили мини-скандал, распугав
остальных гостей, и были выдворены на улицу с указанием от Наденьки не
возвращаться, пока не помиримся. На улице мы подрались уже более основательно,
в результате чего Березин сломал мне нос. А так как милиция в те времена
работала куда эффективней, чем сейчас, то нас заметил участковый и вознамерился
отправить на ночь в ИВС[6]. В
ИВС никому не хотелось: мы удирали от патрульной машины проходными дворами, а
потом еще полночи отсиживались на каком-то чердаке. Там и пришли к выводу, что
все мы трое вполне неплохие ребята, а Наденька… хоть она классная девчонка, но
ссорится нам из-за нее – себя не уважать.
***
По ночному Питеру,
проспекты которого наконец-то были свободны, я добрался до вокзала за каких-то
полчаса. Стас курил на платформе и, видно, давно уже высматривал меня.
— Здесь его полное имя и телефон следователя,
— сразу сунул он мне блокнот с записями. — Так ты хочешь взять дело себе?
— Попробую. В крайнем случае, отдам Тохе.
Слушай, а ты этого Аленкова, — я прочитал фамилию моего будущего клиента, —
хорошо знаешь?