Поняв, что замечен, мальчишка зашипел.
…а рубашка на нем серая, как и на Миклоше.
- Не бойся.
- Не боюс-сь, - он отцепил руку от ветки, и Анна заметила темные
когти. – Есть? П-ечень.
Последнее слово он произнес с явным трудом, вытягивая каждый
звук.
- Печенье?
- Да.
Мальчишка по-прежнему разглядывал ее, а она – его, отметив, что
и рубашка измята, а на боку вовсе продрана, а вот штаны он где-то
потерял и теперь обнимал ветку дуба тонкими босыми ногами.
- Есть. Спустишься?
- Дай.
- Я принесу, - она оперлась на трость. В последние дни боль,
если и напоминала о себе, то редко. – Но тебе там будет
неудобно.
Печенье она испекла еще тем вечером, сама не зная, для кого, но…
пригодилась. И пусть банка была другой, расписанной цветами циннии,
но Анна улыбнулась.
Почему бы и нет?
Этим гостям она была не то, чтобы рада. Скорее… от них не стоило
ждать удара.
- Вот, - она поставила на столик печенье и кувшинчик с молоком,
выложила перчатки, соломинку. Подвинула стакан и отступила. –
Спускайся.
Мальчишка зашипел.
…радужный народ?
Кто из них?
Иль-ши, лисье племя, владеющее Словом осени и способное
остановить время? Их шаман приходил к Анне еще тогда, когда Никанор
пытался найти выход. Он ступал бесшумно, и босые ноги не оставляли
следа на белых коврах. Он принес запах сентября и золотой кленовый
лист, который положил на макушку.
Он придавил этот лист ладонью и долго стоял, прислушиваясь к
чему-то кроме.
- Нет, - сказал он. – Кровь не пустит.
- Вы обещали.
- Взглянуть, - голос у иль-ши был тягучий. В нем Анне слышалось
дыхание ветра, того осеннего, коварно теплого, который заставляет
поверить, что лето еще продлится. – Я смотрел. Мне жаль. Хорошая
женщина. Плохая кровь.
Его пальцы скользнули по шее.
- Дар, - сказал шаман, наклоняясь к этой шее, и холодные губы
его обожгли кожу. – Ты не умрешь… не вижу смерти. Не сейчас. Ты
сможешь слышать…
Этот чуждый поцелуй, заставивший сестер милосердия – а тогда
Анну не оставляли наедине с собой ни на минуту – отвернуться, долго
еще ощущался на коже. Он был подобен клейму.
Но иль-ши, сколь она знала, - а позже, получив возможность
двигаться, она позволила своему любопытству ожить и отыскала все,
что писали о радужном народе – не бросают свою кровь. Даже ту,
которая сильно разбавлена чужой.
Полукровки редкость.
Иль-ши не считают людей красивыми. Да и люди…