- Все одно не вырастет. Ей свобода нужна.
Выросла.
Пусть и три чахлых ростка из более чем полусотни, и два погибло,
пока Анна поняла, что им нужно.
- Что ж… - Глеб почесал переносицу. – Я не думаю, что отсутствие
диплома так уж важно… вы знаете и умеете то, что не знают и не
умеют другие. Это имеет значение. А бумажки… надо будет, сам вам
выпишу. Просто подумайте над моим предложением.
Анна думала.
Нет, она не собиралась. Она… у нее своя жизнь. Тихая.
Устоявшаяся. Ей немного осталось, что бы там ни говорили целители.
И что плохого, если оставшееся время она не захочет тратить на
какую-то там школу, где… зачем мастерам Смерти травы?
Глеб, верно, догадался о ее сомнениях, и тихо произнес:
- Взамен я попробую разобраться с вашим проклятьем.
Земляной сидел за столом, на этот самый стол закинув ноги, и
разбирал приглашения. Горка конвертиков на серебряном подносе пахла
духами.
Многими.
Сразу.
И Земляной, выудив очередное письмецо, подносил его к носу,
принюхивался и морщился. Затем взмахивал ножом, правда, не для
бумаг, а собственным ритуальным, и освобождал очередную визитную
карточку.
- А ты популярен, друг мой, - сказал он, помахав перед носом
белым прямоугольником, на котором поблескивали золотом завитушки. –
Семь приглашений к ужину, два – на театральную премьеру…
- Здесь театр есть?
- А то… два года уж как построен. И труппа, уверяю, мало хуже
столичной. Княгиня Соболева значится большой любительницей этого
дела. А старая карга, надо признать, весьма переборчива.
Карточка отправилась в пузатую урну для праха, уже наполовину
заполненную другими карточками.
- Что-то важное?
- Ужин, - Земляной убрал ноги. – Ужин, который ты пропустил, был
важен. Твоя Аделечка, конечно, вся извелась, но похоже осознала,
где ее место. И ужин не испоганила, да… подавали карпа, запеченного
с картофелем. Соус… великолепен. Я впервые объелся.
Он похлопал себя по впалому животу.
- Извини, тебе не оставили, потому как шляешься невесть где, а
мы тут голодные сидим.
- Я весть где шляюсь, - возразил Глеб, впрочем, пропущенный ужин
оставил его равнодушным, тем более у Анны он перекусил, а на кухне,
глядишь, и сыщется кусок хлеба, если повезет, то и масло к нему.
Надо только подождать, чтобы Адель убралась.
Упрямство девицы вызывало невольное уважение. Правда, не такое,
чтобы и вправду сближаться с ней. Хватит и того, что Глеб вежлив. И
будет вежлив, пока девица соблюдает договорю