— Не будь твой визит связан с
Отделением, клянусь, Соколов, я бы тебя лично придушил.
— У ищеек личной жизни нет, — хмуро
отозвался я и зажег яркий свет. Люстра вспыхнула аж пятью
лампочками, и Костя болезненно зажмурился. — К тому же я тебя
предупредил, что скоро заеду. Специально же предупреждал, как раз
на случай подобного!
— Сволочь…
— Ага. Изверг и фашист, — ответил я
и бросил ему брюки. — Срам прикрой. Я на твою задницу уже вдоволь
насмотрелся на маскараде у Юсупова. На бис показывать не нужно.
Денисов допил свое вино, обреченно
вздохнул и принялся одеваться. Я тем временем заправил кровать,
накинул покрывало и уселся.
— Ничего не хочешь мне рассказать,
Костик?
— А должен?
— Вообще-то Аня - моя подруга, —
серьезно ответил я. Сейчас стало как-то не до шуток. — Мне
небезразлично то, что с ней происходит. Так что будь любезен
объяснить, что это было.
Денисов долго не отвечал. Даже
одевался нарочно очень медленно - тянул время, зараза такая. Ну уж
нет, дружок. Хочешь лобызать моих подруг - имей смелость отвечать
по совести.
— Кофе будешь? — нашел еще одну
отмазку Денисов.
— Да.
— Тогда идем на кухню. Пока буду
варить, все расскажу.
Прихватив грязную посуду, мы
переместились на небольшую кухоньку. Квартира, которую снимал
Денисов, в старые времена явно предназначалась для слуг или низших
чинов - слишком уж все здесь было тесным, невзрачненьким. Не чета
длиннющим анфиладам господских палат вроде квартиры Корфа, что
могли занимать целый этаж.
Костя зажег газовую плиту и принялся
возиться с туркой.
— Ты умеешь варить по-восточному? —
искренне удивился я.
— А что, думаешь, я настолько
жопорукий, что мой предел - яичница?
— Если честно, так и думал. Умеешь
ты удивлять, Денисов.
Хозяин отмерил нужное количество
кофе, смешал с холодной водой и, добавив какие-то ароматные специи
и сахар, поставил медную турку на конфорку. А сам, поглядывая на
плиту, переместился ко мне за маленький столик. Я как раз стащил
кусок колбасы - опять не ел с самого утра.
— Не знаю я, как о таком
рассказывать, — смущенно начал Костя. — О таком вроде и вовсе
говорить не принято. К тому же нравы нынче хоть и стали
посвободнее, но все равно никакие добрачные связи не
приветствуются.
— У женщин, — уточнил я.
— Ну так я ее и берегу! Чем меньше
народу знает, тем всем лучше…