— Ладно, Мих, — вслух обратился я
сам к себе. — Последний рывок до дома.
Тоже что ли обзавестись маленьким
местом для ночлега в городе? А то с этой работой из Ириновки в
Петрополь не наездишься.
К счастью, уже было поздно, и все
пробки рассосались. Я лишь немного потолкался на Невском, затем
вырулил на мост и перебрался с островов на “материк”. Здесь уже
было почти пусто - лишь трамваи, подмигивая круглыми глазками,
заставляли тормозить на остановках.
А на душе у меня было неуютно, и
меня это неимоверно раздражало. Нет, дело точно не в командировке
пусть даже в не самую безопасную Дакию. Наоборот, грядущую поездку
я воспринимал как благо. Сменю обстановку, увижу землю, на которой
погиб брат, и воздам почести. Почему-то такая мелочь, как
возложение цветов к обелиску на месте битвы, где не стало Петра,
казалась мне очень важной. И ведь не было в Петькиной гибели
никакой тайны - война есть война. А я все равно чувствовал, что… не
попрощался толком что ли…
Но кошки скребли не поэтому.
Внезапно для самого себя я понял, что все же приревновал к Грасс.
Казалось бы, я никогда не допускал и намека на близость, но,
видимо, настолько привык, что Анька делилась секретами только со
мной, что…
— Дурень ты, Соколов, — вздохнул я и
выехал на шоссе. Здесь можно было позволить себе разгуляться, и я
втопил педаль газа. — Надо было раньше суетиться.
Да только надо ли было?
Аня Грасс мне нравилась - и пусть в
моем вкусе был другой типаж девушек, эта оторва умела красть
сердечко. Мне импонировала ее честность, открытость, но…
Я ни на минуту не забывал, почему мы
подружились. Да, Радамант вряд ли заставлял ее делиться со мной
всем сокровенным, но я не мог избавиться от параноидального
ощущения, что он слишком хорошо приглядывал за своей
последовательницей.
А Радаманту я не доверял.
Денисов знал про косоликого хрен и
трошку, так что ему до какой-то поры было простительно быть слепым.
Я же себе такой роскоши позволить не мог. Не имело значения, решит
Грасс стать психометристкой или выберет другой путь - пока она
держалась Радаманта, пока выполняла его поручения и работала на
надеждинцев, она представляла угрозу.
Впору было бы разорваться между
Соколовым-человеком и Соколовым-ищейкой, но я свой выбор сделал
давно и предпочитал его держаться. Я действовал в интересах тайного
отделения и государства. И если это означало наступить себе на
горло и отпустить Грасс на все четыре стороны, что ж… Обидно, но
такова жизнь. И все же что-то царапнуло душу.