Катрина думала, что вернется домой с высоко поднятой головой. Еще бы, она не только помогла самому королю Аренора, но и познала новые грани своего дара, научилась тому, чего не умеют профессора Магуниверситета, разговаривала на равных с самим Натаниэлем, о котором слагают легенды…
Катрина хмыкнула и отвернулась от окна, закрыла лицо руками.
Нет никакого легендарного Натаниэля и никогда не было. Есть циничный, побитый жизнью Нэйтан Фостер, запертый в подземелье замка. Нет легенды, есть человек, который только что обидел ее и унизил.
Катрина больше никогда не хотела видеть Нэйтана. Довольно. Завтра же она признается королю в своей некомпетентности и уедет на юг. А там выйдет замуж, прекратит брать заказы, как того требует будущий супруг, и займется хозяйством. Может быть, даже разведет свой собственный сад…
Рожать детей и рассаживать цветы — чем не рай для женщины?
Большинство людей используют магию в быту, и им этого достаточно: разогреть суп щелчком пальцев, открыть ставни взмахом руки, не выходя на улицу. Так почему же для нее этого всегда было мало? Откуда эта постоянная жажда открытий? Не она ли привела Катрину в Инквизицию, о чем и вспомнить тошно?
Ей было девятнадцать, и ее направили на преддипломную практику. Катрина была горда, взволнована, взбудоражена открывшимися перспективами. Еще бы, она была первой девушкой, которую в столь юном возрасте пригласили пройти практику в самой Инквизиции.
Даже отец гордился, хотя до этого момента Катрина искренне считала, что заслужить его одобрение можно лишь родив не меньше троих внуков. Ее сестры так и сделали. Даниэла вышла замуж в шестнадцать, Кларисса в семнадцать, к двадцати у обеих уже появились дети. Теперь, спустя шесть лет, у сестер было уже по трое, а у Катрины диплом, работа и пока еще только жених, помолвка с которым растянулась на недопустимый приличиями срок.
А тогда отец гордился. Поздравлял, хвалил, прочил ей карьеру, связи, будущее. Первые дни Катрина летела на работу как на крыльях, считывала поверхностные мыслеобразы мелких нарушителей закона, злоупотребивших магией, но, по сути, не натворивших ничего необратимого. Это напоминало игру, а Катрина чувствовала себя нужной, важной.
А однажды привели молодого человека, почти мальчика, лет шестнадцати. Его обвиняли в убийстве собственной тетки. Женщину нашли со сломанной шеей в саду за домом возле стремянки. Ни единого следа насильственной смерти, однако сын усопшей обвинил в убийстве своего кузена, аргументируя тем, что мотив у него был самый очевидный — недавно тетка написала завещание и оставила любимому племяннику большую часть своего состояния.