Его сознание плавало… Наконец проявилось во всей красе взрослое
недоумение от того, кем он стал, от того, что его куда-то несут, и
он воскликнул:
— Это невозможно!
Но услышал требовательное:
— Агу!
И снова увидел мать. Это действительно была она, еще молодая и
красивая, одетая в простую белую рубашку и какой-то застиранный
халат, видимо, все больничное. Глаза были опухшие, нос красный, но
это была мама, и она была прекрасна… Она всхлипнула, и по щеке
прокатилась слезинка.
Чувствуя ее состояние, Северус автоматически передал ей волну
спокойствия и тепла…
После рождения сына и первого кормления прошло три часа,
половину из которых Эйлин проплакала. Она никак не могла понять,
как случилось, что она оказалась женой странного магла, когда она
успела выносить ребенка? Ужас от того, что ушла из семьи, порвала
со всеми знакомыми, неизвестность и неопределенность будущего
пугали ее, а тут еще малыш. Материнские чувства в ней пока дремали,
но ребеночка было жалко, хотя еще больше она жалела себя. Но вот
ребенка принесли еще раз, и она вдруг встретилась взглядом с его
глазами. Таких глаз просто не могло быть! Малыш смотрел на нее, а
она чувствовала волнами исходящее от него спокойствие и впервые
попробовала хотя бы сказать себе: чудеса случаются, и все еще может
повернуться к лучшему.
2. В пеленках
— Какой умнисенький мальчик! А какой серьезный! — с восторгом
говорила мадам Ринуччо, старшая медсестра единственного роддома
Коукворта.
Она восторгалась всем: дитя было таким идеальным, что даже
представить трудно.
У молодой матери было мало молока, так что его понемногу начали
прикармливать.
Новорожденный ел прямо с ложки! Стоило подойти к нему в
определенное время, взять на руки, присесть за столик и поднести
ложку — тут же открывал крошечный ротик и аккуратно глотал. Боже ж
ты мой, он даже пеленки ухитрялся почти не пачкать! Правда, терпеть
не мог тугого пеленания, но не плакал, не кричал — тихонько возился
какое-то время и, в конце концов, оказывался на свободе. Стоило
малышу «захотеть», он каким-то непонятным образом выпрастывал ножку
и поднимал ее вверх. Нянечки смеялись:
— Антенну выкинул! Несу чистенькое, несу!
И ребенок, рожденный два (два!!!) дня назад, начал ходить почти
исключительно "на горшок", точнее, на тазик. Конечно, если нянечка
не спала. Но правила в Коуквортском роддоме были довольно жесткими,
так что случалось это нечасто. Вот тогда все понимали, что легкие у
этого крохи в полном порядке…