В дом я вошла с другого входа, который вел от сарая. В коридоре
было темно, и только свет, горящий на кухне, немного освещал его. Я
застыла, понимая, что отец там не один. Осторожно, чтобы не выдать
себя, я заглянула туда, заметив, что напротив папы за столом
устроилась наша классная руководительница. Она что-то рассказывала
хмурому отцу, при этом тон ее был далек от извиняющегося.
— Я не знаю, что в голове у вашей дочери, Михаил Иванович, —
обвинительно произнесла Ирина Витальевна, — что можно чувствовать
по отношению к милой девочке, чтобы сказать ей, что умрет она
ночью? Задохнется от шарфика? Что за бред?! Настоятельно рекомендую
вам ограничить чтение вашей дочерью детективов, — ее взгляд
возмущенно метнулся на лежащую на столе книгу Агаты Кристи, которую
иногда читал отец в свободное от работы время. Меня же подобные
истории не привлекали, хватало тех «ужастиков» увиденных во сне или
при случайном контакте с людьми. При этом видения начинались только
тогда, когда я хотела увидеть или, как случилось с Леной, испытывая
сильные эмоции к человеку. Не обязательно гнев или ненависть. Со
временем я научилась скрывать это, и папе не говорила, кроме тех
случаев, о которых рассказала и которые сбылись.
— Ну, у моей дочери в голове хотя бы есть мозг, — спокойно
заговорил отец, а я осторожно выдохнула. Можно надеяться, что
наказание не будет слишком суровым, папа меня все-таки любит
больше.
Я стояла в темном углу, и из кухни меня видно не было, но я была
уверена, что отец знает, что я стою здесь.
— Она одна... одна! добралась до дома, пока Вы продолжали
экскурсию по лесу. Мой помощник встретился вам по пути? —
учительница понуро опустила голову и кивнула в ответ. — Вы подумали
о том, что Даша просто могла заблудиться?
— Но она же пришла? Вы же сказали...
— Сказал, — сурово глянул в мою сторону отец, — она с маленького
возраста была со мной в лесу, поэтому неплохо умеет ориентироваться
на местности, но это не отменяет того, что вы, Ирина Витальевна, не
побеспокоились о том, что ребенок ушел один.
— Но мы пытались ее позвать, — робко возмутилась учительница, не
смея поднять на папу глаз. На какую-то долю секунды мне стало ее
жаль. По себе знала, что разочаровать отца своим проступком легко,
а вот заслужить его прощение практически невозможно.