Сзади послышался шепоток:
— Какой мужчина!
И чуть громче:
— А можно с вами познакомиться?
Надо же, какая настойчивая! И куда
только подевались девушки, ждущие от мужчин первого шага?
— Нет. Я женат.
Давно он не произносил эту фразу, но
как никогда она была кстати. И даже врать не пришлось. Получив в
ответ разочарованный вздох : «А жаль!», Никита взял свой стаканчик
и пошёл на лестничный пролет, где было хоть какое-то уединение.
Кофе обжигал, но мужчина как-будто
не чувствовал этого, только упивался горечью и растекающимся по
желудку теплом. Такой напиток быстро не выпьешь, а потому Никита
смаковал каждый глоток, оттягивая своё возвращение. Туда, где его
ждала неизвестность.
Сделав последний глоток, Никита
скомкал стаканчик и, не найдя рядом мусорного ведра, сжал его в
кулаке. Поднялся наверх, но Валентины Ивановны не было видно.
— Вот же... Кажется, опоздал! —
воскликнул мужчина и поправил сбившийся на плечах халат. Открыл
двери отделения, вошёл внутрь и направился к сестринскому
посту.
— Молодой человек, вы куда? —
окликнула его дородная медсестра, выходя из какой-то палаты со
стойкой капельницы наперевес.
— Я муж Полины Лапушкиной. Я
спускался за кофе и не успел к приходу врача.
— Ааа, понятно. Рукава в халатик-то
оденьте, да застегнитесь как положено. В десятую палату проходите
вон там.
Никита кивнул и двинулся в нужном
направлении, застегивая злосчастные пуговицы. Мятый стаканчик мешал
и пришлось сунуть его в карман. Ткань халата, выданного на
проходной, трещала на мужских широких плечах, но не перечить же
медперсоналу. Потерпит. Дверь в палату была приоткрыта и Никита
беспрепятственно вошёл внутрь, моментально замечая у одной стены
кровать с какой-то незнакомой женщиной. Поздоровался и направился к
кровати у окна, которую загораживали широкая спина врача и рыдающая
едва ли не во весь голос Валентина Ивановна. Так и знал, что она не
сдержится! Даром что успокоительные капли выпила.
— Ну, что же вы, успокойтесь. Сейчас
вы должны быть сильной, я вам постоянно говорю об этом. — увещевал
его тещу Сергей Николаевич суровым строгим тоном. — Вы делаете
только хуже Полине и я вынужден буду вывести вас отсюда и больше не
пускать.
— Да-да, я п.. понимаю, — всхлипнула
женщина. — Полечка, доченька, миленькая моя... Не дожил отец до
этого дня...