- Слава Богу всё нормально. Серьёзно раненых только трое, но и у
них всё хорошо.
- А это что? кивнул я на соседей. Виллие пожал плечами:
- Так Наполеон, Вы не слышали? - Я поднял вопросительно бровь, и
лекарь растолковал: - В последнюю схватку кто-то из наших из пушки
по кладбищу, где у него был наблюдательный пункт, шмальнул, Ну вот
ему в бедро и прилетела шрапнель. Разворотила... - покачал головой
Виллие, состроил гримасу, обозначающую что дела плохи: - Но в
сознании держался. Тут наши, Дениса Давыдова Гусары налетели. В
общем, взяли в плен. Наш Император великодушие проявил, приказал в
собственной, персональной, палатке разместить. Вот сейчас, о! - он
указал рукой на смутно различимый в сумерках конный экипаж вдали,
мчащийся во весь опор, - послал за своим хирургом, нашим не
доверяет.
Я наморщить лоб: - Ага...
Пока мы разговаривали, подлетела бричка-двуколка, из неё
выпрыгнул поджарый мужчина с саквояжем, на ходу отдавая
распоряжения засуетившимся французом срочно готовить операционный
стол и раскладывать инструменты для ампутации.
После чего проворным шагом скрылся за парусиновым пологом и
вскоре из палатки донесся начальственный рык: - Нет, нет и ещё раз
нет Ларрей! Вы главный хирург моей армии предлагаете мне, своему
Императору, отрезать ногу?! Ну уж дудки: или я буду на двух ногах
или Франция лишится своего Императора! Как хотите, а лечите
Ларрей!
Оправдательное бормотание доктора явно не имело успеха,
поскольку спустя минуту он выскочил на улицу и нервно заходил у
входа. Ветер трепал его всклокоченную шевелюру.
Когда он проходил мимо, я окликнул: - Месье Ларрей!
Тот словно уперся в стену, повернулся ко мне: - Мы знакомы?
Месье...
- К Вашим услугам Резанов, Николай Петрович, проговорил я
по-французски: - Месье Ларрей, мы не представлены, но о Вас не
знают только невежи. Ваши таланты доктора и хирурга прогремели на
весь мир - кто же не знает профессора Парижской медицины Доминика
Ларрея, - подпустил я елея в слова. И заботливо закончил: -
Наденьте шапку, простудитесь.
- Да, да, месье Резанов. К сожалению, приходится много работать,
- с досадой проговорил он, ощупывая голову, - Наверное, у
Императора забыл. Вот сейчас мой Государь ранен. Если ему не
ампутировать ногу, то вскоре он умрет от заражения крови. И ничего
не желает слышать... От "антонова огня", - добавил он явно для
меня, по одежде причислив к дилетантам в медицине. И повернулся
уходить.