А всему виной всего лишь трусики, которые перед совещанием
перекочевали в сумочку! Да, она решилась… Никогда Рита не была
трусихой, и сейчас не позволила себе спасовать перед зарвавшимся
боссом! До последнего сомневаясь и не веря, всё же сделала это в
кабинке туалета — избавилась от своего белья, а потом заявилась в
конференц-зал, где присутствовало не менее двух десятков людей, без
него.
Это было… странно. Казалось бы, всего лишь отсутствие крошечного
кусочка ткани, о котором не знает никто, кроме неё самой… Но тем не
менее, этот факт выбивал из привычной сосредоточенности, отвлекал,
но при этом словно заставлял быть настороже. А также невероятным и
необъяснимым образом обострил восприятие окружающего пространства,
словно кто-то крутанул её внутренний регулятор чувствительности на
максимум… Правда, уже спустя полчаса Маргарита поняла, что
мироощущение поменялось только лишь для неё одной, что другим и
дела не было до её взбудораженного состояния, которое, впрочем, она
тщательно скрывала, продолжая на автопилоте делать то, что от неё
ждали окружающие коллеги и сотрудники.
А затем, когда рабочие моменты всё же поглотили сознание, когда
вернулась привычная собранность, всё остальное вовсе отошло на
десятый план. Правда, ровно до того момента, как единственный, кто
был в курсе её падения, вдруг заметил игриво выглядывающее кружево
и замер на миг, осознавая, что их собственная сделка состоялась, и
опалив на мгновение своим недвусмысленным взглядом…
Окончание совещания прошло для Маргариты словно в тумане —
благо, всё действительно серьёзное обсудили ранее. Стрельцов провёл
последний неполный час, предоставив возможность манёвров
оппонентам. Потом переговоры и вовсе плавно свернули к предстоящей
рекламной кампании, а затем и к уже расслабленно-дружественному
обсуждению намечающегося в пятницу приёма.
Маргарита постоянно ловила на себе взгляды босса, обманчиво
смешливые. И не знала, куда девать свои. Сосредоточиться не
получалось, в мыслях царил хаос. Она уже и не рада была, что
всё-таки решилась на этот спор, перевернувший сейчас всё с ног на
голову у неё внутри, заставивший почувствовать то, к чему она была
не готова. Только запасть на Стрельцова ей сейчас не хватало! Да
разве такое вообще возможно?! Это же тот самый Пашка, с которым они
росли в одном дворе, это Павел Васильевич, её начальник, лёгкой
симпатией к которому она переболела ещё будучи несмышлёной, только
окончившей институт девчонкой, пришедшей набраться опыта в
«Аскеллу», это неисправимый кобель Стрельцов, коллекционирующий
безмозглых дур, теряющих от него свои пустые головы! Разве она
такая? Нет, нет, и ещё раз нет! Для него всё это — очередная игра,
развлечение, средство от скуки, и Рита это прекрасно понимала.