— Завтра утром мы приедем в столицу. Тело мистера Хатчера сразу
будет доставлено в королевскую инквизицию. Надеюсь, душа твари к
тебе не заявится.
— Вард, а если он выберет меня?
Несколько дней я уже думала об этом и понимала, какую совершила
глупость, пойдя на поводу у Нолы. Магичка позже просила у меня
прощения, когда узнала о решении оборотня захватить тело в
столицу.
— Тогда не геройствуй и сразу сообщи мне или отцу.
Желто-карие глаза с беспокойством разглядывали мое лицо. Вард
хотел еще что-то сказать, но передумал и оставил меня стоять одну в
коридоре.
Я долго не могла уснуть, боялась прихода души, да и слишком
много мыслей крутилось в голове. Поэтому, когда Нола толкнула в
плечо, разбудив, удивилась, что пора вставать. Казалось, что я
только закрыла глаза.
Жадно смотрела на знакомые места, леса, реки, холмы, а когда
показалась станция столицы, сердце сильнее забилось от волнения. На
перроне меня должен встречать отец. Я припала к прохладному стеклу,
мечтаявыйти из вагона, взглянуть в голубые глаза отца,
которые достались и мне от него. А еще мама говорила: когда я
начинала упрямиться, то поджимала губы, как отец.
Поезд загудел, зашипел и постепенно сбавил ход. Даже в раннее
утро на вокзале толпился народ, встречая приезжающих нестройным
гулом голосов, криками грузчиков, резкими звуками от колес поездов.
Запах тоже был другим, и я сразу вспомнила чистый воздух
Голстона.
Глаза пробежались по людскому потоку, но отца я не заметила.
Вард помог мне спуститься, держа в руках мой большой чемодан.
— Самира! — знакомый до боли голос раздался рядом.
Я посмотрела на высокую худощавую фигуру отца, он стоял в двух
шагах от меня. «Папа!» — дикой радостью мелькнула мысль, прежде чем
мы обнялись. Сильные руки крепко прижали к себе, и я вдохнула запах
детства: сигарет и мужского одеколона с нотками свежести.
— Папа, как же я скучала.
Слезы текли по щекам, и я с тихим смехом их вытирала. Глаза
подмечали седину в черных волосах, морщинки. Три года изменили
отца, складка между широкими бровями стала глубже, уголки губ
грустно смотрели вниз, а взгляд остался прежним: цепляющим,
замечающим все мелочи.
— Ты могла давно приехать, но мы с мамой уважали твой решение и
не настаивали. — Отец грустно улыбнулся. — Ты стала еще красивее.
Как ты похожа на маму!