Дождавшись вертолетов МБИ, сдали с рук на руки выбывших секирей
(правда врачи, получив сообщение по рации, забрали ещё и ашикаби,
но что-то меня это не сильно волнует) и отправились домой под
ручку.
- Кхм, Цукиуми, дорогая, может уже отпустишь мою руку, а то
своим ходом мы до дома только к утру придем. – Спрашиваю я у
девятой, которая после слова “дорогая” замерла с таким мечтательным
лицом, что мне даже не по себе стало от того, что в её мечтах
творится.
- Отказано, как твоя законная жена я имею право идти с тобой под
руку когда захочу, и ме-еня не волнует что все подумают, когда мы
придем под утро. – Краснея, выдала эта “законная жена”. Я так
понял, это она таким способом остальным на меня свои права
заявляет? Однако.
- Так что пойдём пешком, ведь по крышам прыгать держась под руки
не получ… Эй, чт-то ты делаешь? – А я что, я ничего, всего лишь
взял её на руки и отправился домой, как и хотел - по крышам.
Так мы и прибыли домой. Уж не знаю, каким чудом Карасуба не
схватилась за свою катану, но факт остаётся фактом, несмотря на все
мои сегодняшние выкрутасы, внутренних разборок так и не произошло.
С гордым видом пройдя в дом, Цукиуми отправилась на кухню, следом
пошел и я, ибо время ужина мы с ней дружно пропустили. Во время
ужина я решил наконец позволить девятой сделать то, где она
постоянно была в конце списка (хоть и не гласного, но я уверен, что
этот список существует), а именно покормить меня. Как мало ей
оказывается для счастья надо. Мои секирей уже более менее остыли и
наблюдали за всем этим скорей с завистью, чем с ревностью. А вот
трио новеньких не бросилось на водную секирей только из-за
присутствия Мии, силу которой они, судя по шишкам на головах у
Хатаи и Чиё, прочувствовали на себе. Но сказать, что ужин прошел
совсем без потерь тоже не выйдет, ибо палочки для еды в руках у
наблюдателей ломались с завидным постоянством, что похоже
доставляло Цукиуми какое-то изощренное удовольствие.
После ужина, с трудом отбившись от желающих помочь “усталому”
мне принять душ, отправился спать. Всё же день вновь выдался
насыщенный и некоторая усталость присутствовала, правда скорей
чисто моральная, чем физическая. Уже засыпая, в мою голову пришла
грустная мысль, опять ведь окрыленные на меня лягут. Следом пришла
вторая мысль, которая почти сумела вырвать меня из мира грез “Они
же теперь все окрыленные, да меня банально раздавят!”, но было
поздно, усталое сознание уже отключилось.