- Лука, а еще кто-то из наших остался в
вашем мире, или вы всех до одного обратно отправили?
Он удивленно открыл рот, собираясь ответить,
улыбнулся в усы и вдруг замер. Поднял руку, чтоб я смолкла и
прислушался. Тихо встал, прошел к двери. Распахнул ее, чтобы
выглянуть и вдруг сильно дернулся, отступая в дом. А я с ужасом
смотрела, как со спины у него вышла стрела, застряв в теле.
Мужчина быстро прикрыл дверь, прижав её
собой, и наложил засов. Посунулся по дверному полотну и сел на пол.
Теперь он сидел боком ко мне, и я видела оперенье стрелы, торчавшей
у него ниже горла.
Будто в дурном сне, я подошла и упала рядом
с ним на колени, потерянно заглядывая в глаза с болезненно
расширившимися зрачками. А он тихо и обреченно прохрипел:
- Счас я домой тебя, дочка…
И тут в дверь ударили! Сильно, так, что
дрогнул под нами пол. Лука скривился и схватился за основание
стрелы.
- Кровью истечете, перевязывать сейчас
некогда, - шептала я перепугано, - не вытаскивайте пока. Потом
обломаю со спины и перевяжу вас.
- Заговоренная она на смерть мою, не выживу
я, дочка. И чаровать не могу с ней, так что давай – тащи, ломай.
Домой я тебя... Тихо только, тихонечко, - почти шелестел он
голосом.
Я с трудом сломала крепкое древко стрелы,
вызвав тихий мучительный стон и отбросила наконечник в сторону.
Упершись ладонью Луке в грудь, дернула на себя палочку с опереньем.
Она вышла и на светлую рубаху хлынула густая темная кровь. Мужчина
осел на пол и закашлялся, брызнув ею. А я потеряно оглядывалась,
высматривая перевязочный материал. Не верилось во всё это... просто
не может быть!
- Не надо. Не высовывайся. Зря все. Силы
уходят, зря уходят. Дай голову.
Я наклонилась к нему, подставляя ухо – что
хочет сказать?А леший неожиданно с силой дернул меня на себя,
развернул голову и больно укусил за губу, прижавшись окровавленным
ртом. Тихо выдохнул мне в рот... И в голове будто взорвалось что-то
- тихо и без боли. Я дернулась от неожиданности – все случилось в
доли секунды. Прикрывая ладонью прокушенную губу, в ужасе и панике
отползала по полу. А он прохрипел… как-то тихо и безнадежно:
- Не бойся. Живи, лешачишка… нет сил на
другое, дочка. Давай тихо и быстро… под кроватью твоей ляда … ход
там. Ползи, доченька, не вставая. Слушайся меня - сейчас, быстро, а
то двое поляжем. Дождись мышку мою… любую. Ползи же… - тихо сипел и
булькал он угасающим голосом. Дверь опять сотряс удар. Я дернулась,
не решаясь оставить его одного вот так – без перевязки, без помощи.
Но он совсем лег на пол, глазами затухающими указал… и я
поползла.