— Семьдесят вторая? — с неловкостью спросила Гелла.
Разговаривать с кошками ей ещё не доводилось, но и удивиться
подобному она уже не смогла бы. За последнее время с ней произошло
слишком много странных вещей.
Животное не ответило, лишь слегка наклонило голову набок, отчего
девушка почувствовала ещё большую неуверенность.
— Я переоденусь? — решила она уточнить на всякий случай.
Кошка вновь не отреагировала, лишь свернулась на кровати клубком
и закрыла глаза, словно не желая смущать. Гелла тяжело вздохнула и
ощутила вспышку жалости к себе. Дышала она по привычке. Её легкие
тоже стали всего лишь бесполезными кусками плоти.
Стянув мешковатое платье, которое ей пошила Ларин, девушка
надела белоснежную нижнюю рубашку — такое дорогое бельё ей
доводилось надевать впервые в жизни! — платье и туфли с бляшками,
на небольших каблучках. Подойдя к зеркалу, девушка посмотрела на
своё постаревшее лицо.
Она уже не вздрагивала и не впадала в истерику. Ларин сказала,
что со временем её прошлая жизнь станет ей безразлична, как и
собственная внешность. Воспоминания выцветут и забудутся, останутся
где-то на задворках памяти, а через несколько сотен лет исчезнут и
оттуда. Гелла уверялась в её словах каждый день всё сильнее и
сильнее. Сейчас этот факт ещё вызывал в душе лёгкое сожаление,
печаль и досаду, но страха, паники и ужаса, как когда-то, не
было.
Расчесав свои длинные — ниже колен! — волосы насыщенного чёрного
цвета, но с медными концами (их девушка не позволила обрезать), она
быстро заплела косу. Схватив чек, сумма которого заставила на
несколько секунд представить, как она убегает и живёт безбедно
ближайшие несколько лет, девушка спрятала его в карман, откашлялась
в кулак и произнесла:
— Идём?
Кошка открыла глаза, соскочила с кровати и направилась к входной
двери. Гелла последовала за ней, ощущая себя крайне глупо. Но
опасения насчёт того, что девушка, бредущая за животным, будет
выглядеть крайне странно, оставили её уже через пару минут. По
пятам за Семьдесят второй идти не пришлось. Она бежала своими
тропами, появляясь перед Геллой, лишь когда нужно было куда-то
свернуть.
Девушка шла быстро, не желая терзать ещё не зажившую душевную
рану и боясь повстречать знакомые лица. Она понимала, что её вряд
ли узнают, но всё же… Больше всего она боялась просто посмотреть на
них. Это было бы ещё одним напоминание о том, что теперь её жизнь
никогда не станет прежней. И она не станет прежней.