— И их надо будет остановить и
уничтожить, — добавил Романов. — А один одарённый может уничтожить
как минимум сотню простых бойцов.
— Именно так, Александр Петрович! —
сказал Милютин. — Поэтому немцы, готовясь к грядущему аншлюсу,
подготовили в Польше около пятисот одарённых бойцов, уверенных, что
они поляки, но при этом готовых сложить голову за немецкого
императора и его империю.
— Ну что я могу на это всё сказать? —
эмоционально воскликнул кесарь и развёл руками. — Лишь то, что это
очень хороший план. Аморальный, учитывая похищения детей, я бы даже
сказал, чудовищный, но по-немецки просчитанный и почти безупречный.
А что касается его аморальности, то когда немцев такие вещи
останавливали?
— Никогда, — чуть ли не хором
ответили присутствующие.
— Поэтому остановить это всё должны
мы, — сказал Романов. — А если не остановим, то наши дети пойдут
отдавать жизни во славу императора Священной Римской империи. Когда
состоится референдум?
— Десятого июля, — ответил
Валуев.
— Да уж, — тяжело вздохнув, произнёс
кесарь. — Времени мало.
— Времени нет, Александр Петрович, —
сказал Милютин.
— Игорь Денисович, — обратился
Романов к Валуеву. — Создайте рабочую группу по этой проблеме. Из
самых проверенных людей. Пусть работает круглосуточно. Через неделю
я хочу знать, какие у нас могут быть варианты по спасению наших
детей. Конечно, есть небольшая вероятность, что их готовят для
другого, но рисковать не стоит. Их надо спасти до проведения
польского референдума.
— Группа приступит к работе уже
завтра, Александр Петрович! — заявил глава КФБ.
— Это хорошо. А как там наш герой
себя чувствует?
— Роман в полном порядке, — ответил
Милютин. — И он действительно герой — в неполные восемнадцать лет
провернул такое, что большинству специально обученных
профессионалов не по силам.
— Приведите его ко мне, — сказал
кесарь. — Хочу лично выразить благодарность.
— Не только Вы хотите это сделать.
Мне сегодня Воронцов звонил.
— Спасение внучки Игоря
Константиновича — это, вообще, отдельный разговор! Думаю, отношения
с Воронцовым, и не только с ним, у нас теперь сильно улучшатся, —
сказал Романов. — А что со второй девушкой? Кто такая?
— Вы удивитесь, но это дочь
Васильева, — ответил Милютин.
— Васильева? Того Васильева?
— Да, Александр Петрович, того.
— Чувствую, к окончанию нашего
разговора я буду ощущать себя очень обязанным этому парню, —
усмехнувшись, сказал кесарь. — Вы не говорили с ним о его отце?