Князь Воронцов встретил нас в
огромном роскошном дворце в пригороде Москвы. Я сразу же отдал
должное генеральному прокурору — не каждый аристократ мог себе
позволить такое жильё. Но как потом выяснилось, я ошибся — дворец
оказался резиденцией Дворянского собрания Москвы.
Игорь Константинович и его
внучка вышли нас встречать на крыльцо — это было знаком большого
уважения. Мы с Иваном Ивановичем вышли из машины и поднялись по
ступеням. Милютин с Воронцовым поприветствовали друг друга,
обменялись рукопожатием, после чего Иван Иванович указал на меня и
произнёс:
— Вот наш герой. И это я
нисколько не преувеличил. Знакомьтесь — Роман Андреев.
— Очень рад знакомству, —
сказал Воронцов. — И сразу же хочу поблагодарить Вас, молодой
человек, за спасение моей внученьки.
После этого Игорь
Константинович представил нам внучку, а когда мы все
перезнакомились, пригласил нас во дворец.
Внутри резиденция Дворянского
собрания Москвы оказалась ещё роскошнее, чем снаружи. Кабинет её
председателя находился на втором этаже, и мы не спеша туда прошли.
Красивая молоденькая секретарша сразу же принесла чай. Я бы с
удовольствием выпил кофе, но знал, что резиденция Дворянского
собрания Москвы не то место, где его стоит просить — орки пили
чай.
Конечно же, дома или в
ресторанах они пили и кофе, но когда дело касалось официальных
встреч, подавался исключительно чай. И только чёрный. Выбрать можно
было лишь, с чем его пить: с сахаром, с молоком или без ничего. А
вот отказаться по этикету было нельзя — хоть глоточек сделать было
необходимо.
А эльфийский Петербург пил в
основном кофе. Но там это было не так строго, можно сказать, эльфы
вообще не придавали особого значения выбору напитков. Кофе
преобладал, но это было исключительно дело вкуса. Впрочем, у эльфов
и без этого было столько диких традиций и ритуалов, что орки и
рядом не стояли.
Воронцову сразу подали чай с
молоком, а нам оставили возможность самим добавить в напиток всё,
что пожелает. Я положил в чашку кусок сахара, аккуратно размешал
чай и потихоньку потягивал его, пока глава столичного КФБ и
генеральный прокурор обменивались любезностями.
Потом мы немного поговорили о
центре «Ост», о нашем побеге, об оставшихся в Польше подростках, и
Милютин с Воронцовым сошлись на мнении, что их всех обязательно
надо спасать. А в конце разговора Игорь Константинович встал из-за
стола и подошёл ко мне. Я тоже сразу же поднялся со
стула.