— Останемся, — успокоила меня
Аня. — После обеда.
— Буду ждать с
нетерпением.
Мы прошли в обеденный зал, где
уже был накрыт стол, и родители Ани ждали нас, чтобы приступить к
трапезе. Познакомились.
Граф Филипп Александрович
Васильев произвёл на меня приятное впечатление — от него исходили
исключительно положительные эмоции, он крепко пожал мне руку,
поблагодарил за спасение дочери и сказал, что теперь я всегда могу
рассчитывать на него, потому что он передо мной в долгу. Разве что
не дал визитку, а так всё было очень похоже на ситуацию с
Воронцовым.
Графиня Варвара Георгиевна
Васильева уже при первом взгляде показалась холодной и
неприветливой, а когда я подошёл к ней поближе, меня прямо обдало
волной неприязни. Это было неприятно, но объяснимо. Видимо, идея
пригласить меня в гости, чтобы поблагодарить, принадлежала графу, а
графиня была вынуждена подчиниться воле мужа. Кроме холодного
«добрый день», я не услышал от неё ни слова.
Мы сели за стол, и я
приготовился, что до конца трапезы не услышу графиню, но сильно
ошибся. Почти сразу же прислуга принесла запечённого осетра, и
Варвара Георгиевна, раскладывая на коленях белоснежную шёлковую
салфетку, обратилась ко мне:
— Роман, Вам нужна помощь,
чтобы разобраться с приборами?
«Нет, Ваше Сиятельство, я в
случае чего, руками обойдусь», — подумал я, но вслух этого говорить
не стал.
Вместо меня, сказал Филипп
Александрович:
— Варенька, я думаю парень,
который смог спасти нашу дочь и справится с кучей вооружённых
врагов, как-нибудь справится с осетром.
— Я лишь предложила помощь,
дорогой, — ответила графиня.
После этого всего мне
захотелось просто побыстрее дождаться окончания обеда и остаться
наедине с Аней. Есть мне совершенно не хотелось, но я принципиально
попробовал все блюда, чтобы вредная графиня не думала, что я не
знаю, какими приборами их следует есть.
Разговор худо-бедно мы с
Филиппом Александровичем завязать смогли. Немного пообщавшись с
графом на темы магии, обучения в Кутузовке и архитектуры столицы, я
пришёл к выводу, что он хороший орк. И я совершенно не мог понять,
что общего, кроме Ани, у него с такой вредной и неприятной
графиней.
Во время десерта мы с Филиппом
Александровичем поговорили о ранней весне, а в середине разговора о
погоде, молчавшая почти всю трапезу, Варвара Георгиевна неожиданно
спросила: