- Я всё равно хожу лишь до ворот. Алай, не плачь… Милая, всё
будет хорошо. Господин Руан вытащит его оттуда, и о тебе перестанут
шептаться.
- Да пусть хоть на каждом перекрёстке орут! Я на всё согласна,
лишь бы выпустили его, Аулун! - воскликнула Алай, вытирая злые
слёзы. - Пусть хоть весь Халедан хулит! Хоть весь мир!
- А ну-ка, выпей это, - мягко сказала Аулун, протягивая ей
стакан отвара со сладковатым запахом. - Я варю это ему, - кивнула
она на Тура, - а то буйный очень по ночам.
- Он поправится? - спросила Алай, залпом отпивая треть стакана.
- Очень уж выглядит плохо.
- Надеюсь. Говорит, всё тело болит, зубы, кости, голова… Животом
мается. Орёт временами на меня. С кулаками полез, хорошо, тут
Айтелл. Ты только господину Руану не говори, ладно? - беспокойно
добавила она. - Не надо ему волноваться.
- Хорошее средство, - сказала Алай, отставляя пустой стакан. -
Не скажу. Когда Укана привезут?
- Сказали, поздно. Ты иди пока домой, отдохни, - улыбнулась
Аулун нежно. - Ступай. Я пришлю.
- Я и правда устала. Спасибо, Аулун.
Айтелл кивнул ей вслед. Алай дошла до шатров Руана в какой-то
благостной золотистой дымке, вдруг охватившей мир, сверкавшей, как
хлопья снега, которые тяжёлая птица приземлением сбросила с крыши в
морозный безветренный день. Даже Ичим, который встретил её, виляя
хвостом, казался золотистым.
- Руан, можно с тобой к Харану? - спросила она, закрывая за
собой дверь большого шатра. - Увидеть его хочу… Обнять.
Руан помрачнел. Алай подошла и села к нему на кровать, он
отложил записи и подсел поближе, обнимая её.
- Я не могу его пока вытащить, Алай. Его посадил туда Ул-хас.
Сама понимаешь…
- Понимаю. - Тоска капала на подол халата, и Руан сморщил брови,
гладя Алай по голове. - Но просто ждать невыносимо… Невыносимо!
- Иди сюда, маленькая. - Руан подсунул ей подушку и уложил на
своей кровати, потом подтянул одеяло. - У тебя глаза слипаются.
Весь день, поди, бродила. Поспи.
- Там Укана должны привезти… А ещё Камайя просила передать тебе,
чтобы ты забрал её оттуда. Она сказала, если ты не заберёшь её в
ближайшее время, то она подошлёт убийцу. Она же шутила?
- Шутила, шутила, как всегда, - вздохнул Руан. - Отдыхай.
Отдыхай, милая. Поспи. Ичим побудет с тобой.
Очаг потрескивал, слёзы копились в уголке глаза, чертили дорожки
на виске и холодили кожу. Алай лежала под тёплым одеялом, но между
ней и одеялом была холодная и тяжёлая грусть, а Харан был так
близко и так далеко, и лента, что связала их ладони, натянулась и
дрожала в её сердце.