- Где тут можно найти еду? - спросила я, прислушиваясь к взрывам
смеха и пению.
- Пойдём, провожу тебя. Эй, Рина, накорми девушку! Эти приезжие
господа присесть беднягам не дают.
Широколицая Рина, сочувственно качая головой, накладывала мне на
большое блюдо куски пирога и сыр, яблоки и ломтики какого-то мяса.
Я стояла, ужасаясь самой себе - до чего же я докатилась! Ем еду
прислуги, ношу платье горничной… Прямо как в одном из этих романов,
над которыми мы хихикали с Амалией. Правда, в конце героини всегда
обретали счастье в объятиях велара, который тоже, кстати, частенько
прикидывался простаком-кмаа, и жили потом долго и счастливо.
Ничего. И я обрету счастье в объятиях любимого!
Пирог оказался неплохим, ну, или это я снова была слишком
голодной, чтобы придираться. Блюдо опустело с ужасающей скоростью,
я поставила его на столик, добрела до широкой кровати, рухнула на
шуршащее шёлковое покрывало и моментально провалилась в сон.
- Ох, лара, - донеслось до меня. - Вот же вы учудили…
Я открыла глаза и поморгала. Ясное, светлое утро заглядывало в
окно, прямо перед лицом были крошечные ворсинки синего покрывала,
подсвеченные солнцем, а чуть дальше - обеспокоенное лицо Навы.
- А я уснула над шитьём. Прихожу с утра - а вы тут задры…
Заснули, - сокрушалась она, пытаясь усадить меня на кровати.
- Я вчера очень устала.
Нава цокала языком, раздевая меня, а потом одевая и причёсывая.
Она явно чувствовала вину за то, что бросила госпожу одну накануне,
но глаза были хитрые.
- Закончила шитьё? - догадалась я.
Она прикусила губу и кивнула. Я подняла бровь:
- Так быстро?!
- Долго ли умеючи, - фыркнула Нава.
- Тебе к Юсинии надо в помощницы. Глядишь, и сама модисткой
станешь.
- А может, и стану, - дерзко заявила горничная. - Вам пукельки
навить у лба?
- Никаких буклей, ты что, - поразилась я. - Откуда такие дикие
фантазии?
- Тут девушки говорят, скоро в моду войдёт, - пожала плечами
Нава. - И низкая талия.
- Против талии ничего не имею, но букли… Увольте, -
запротестовала я. - Никаких буклей, ни у лба, ни возле ушей. Это
убого.
- И вырез сердечком убогим звали, - откликнулась Нава. - А
теперь носят, поглядите.
- Где сердечко и где букли, - с укором взглянула я на горничную.
- Нет, нет. Забудь. Это веяние я, пожалуй, обойду вниманием.
Она безразлично пожала плечами, а в глазах блестели переливы
дорогущего голубого шёлка. Я вздохнула. Интересно, как она
переделала платье? «Долго ли умеючи»…