– Я угощаю, – вдруг сказал Таракан, подталкивая меня к
раздаче. Наверное, заметил мои колебания.
Вообще‑то, по харчевням мы с Ласточкой никогда не шастали –
каждую копеечку сберечь старались. Только Бабуля ходил, иногда.
Пообщаться с охотниками и выпить кружечку…
Пожав плечами, я взяла поднос: от халявной еды точно
отказываться не буду. У меня вообще аппетит хороший, несмотря на
недорост. Многие удивляются: и куда только влазит? Бабуля
говорит, такой синдром развивается, если много голодать
пришлось…
– И что ты предлагаешь? – спросила я Таракана, как
только мы устроились за столиком и расставили тарелки. Рыбка была
мелкая, зажаренная вместе с хвостиком и плавничками, и к ней
прилагалась целая гора жареной картошки. А таких гречаников я в
жизни не пробовала…
– Купим боеприпас сами.
Я подавилась. Прокашлявшись и дождавшись, пока схлынет злость, и
на язык перестанут прыгать те самые слова, за которые мне рот мылом
мылили, я посмотрела на Таракана.
– Я сказала, что хочу заработать, а не потратить.
– У нас нет выбора. Мать драконов ждать не будет. –
Таракан взял стакан со сметаной, и вылил половину на блины.
– В смысле не будет?
– Завтра, самое позднее – послезавтра, она нападет.
– Может, это заставит власти раскошелиться?
– Может. Если от них хотя бы головешки останутся. Впрочем
как и от всего города.
Я замолчала, переваривая услышанное. Вспомнилась картина:
зеленый дракон, парящий над рекой. Художник потратил остатки жизни
на то, чтобы её нарисовать. Он сказал: – Я не мог иначе. В
Запылении он увидел будущее…
– Может, в слободе нам хотя бы патронов дадут?
Тяжелое, глухое отчаяние заставило желудок сжаться, выталкивая
только что съеденное назад, в горло. Если распотрошу заначку –
Ласточка меня убьет. Целый год мы с ней копили – копили, а тут…
– Ага, щас, – хмыкнул Обрез. – Воображаю: идем мы
к оружейникам и говорим: так мол, и так, Мать Драконов. А они –
цену в три раза против прежней! Потому что у нас выхода нет.
– Но… Почему? Она же всему городу угрожает!
– Да плевать им на город. У оружейников – бункера бетонные,
со стальными дверьми. На атомный взрыв рассчитанные. Спрячутся и
переждут.
– Шаробайка‑то, небось, знал, что склад пустой, – я
никак не могла поверить, что начальник мог так поступить.
– Это он на Тару рассчитывал, – пояснил Обрез,
отправляя в рот целую кипу блинов. – Тара – он такой.
Последнюю рубаху снимет.