– Ну, чтоб мне никогда сюда не вернуться, – произносит Воронова
и отстёгивает ремни. Женщина тем временем снимает шлем, и Ольга
впервые видит её лицо. На вид хирургу около тридцати пяти, у неё
красивое русское лицо с сильным подбородком и пристальными серыми
глазами, которые внимательно оглядывают девушку. Женщина поправляет
тугую длинную косу, затем отстёгивается от кресла и идёт проверять
старика в медицинской капсуле.
– Так, он успешно перенёс взлёт, сейчас это главное. Ты как?
– Нормально.
– Есть хочешь? Пить?
– Чуть позже. Сейчас меня интересует другое – кто вы и что это
за корабль, с которым мы стыкуемся через двадцать пять минут?
Хирург садится в кресло, достаёт стакан-термос, делает пару
больших глотков чёрного кофе, переводит дыхание и продолжает
разговор своим спокойным мелодичным голосом:
– Капитан третьего ранга Елена Чернова, а ты у нас Ольга
Воронова, бывший энсин. Итак, Ольга – Елена, Елена – Ольга, вот и
познакомились, очень приятно. Я корабельный врач на «Большевике»,
том самом корабле, на который мы сейчас и направляемся. Слышала про
такой?
Естественно, Ольга слышала про этот корабль, нет такого
космонавта, который не знал бы про Старого Большевика.
ГЛАВА 2: БОЛЬШЕВИК
Тишина. Как всегда, по пробуждении
её ждёт тишина. Но это другая тишина, не та, что в тюремной камере,
вырубленной в скальной породе. Там тишина мертвая, неподвижная.
Здесь же тишина живая, и жизнью её наполняют многочисленные машины,
неустанную работу которых можно даже не слышать, но ощущать всем
телом. Тишина, невесомость и данные, идущие непрерывным потоком на
обработку её подсознанием, снова как на Высоком Доме, ещё до того,
как она получила сигнал SOS поздно ночью третьего января. Всё как и
должно быть, она там, где должна быть – в космосе, на борту боевого
корабля, в постоянной матрице. И всё же, несмотря ни на что, Ольга
открывает глаза медленно, с осторожностью, в приливе
несвойственного ей иррационального страха – вдруг прекрасный сон
растает, и она увидит над головой базальтовый потолок с прожилками
кварца и оливина, знакомыми, как линии на ладонях?
Светлое серо-голубое синтетическое
покрытие, за которым броня. Девушка не в тюремной камере, а в
крошечной каюте, лежит на верхней койке и может потрогать
серо-голубую поверхность рукой, она приятно шероховатая на
ощупь.