Она снова уступила место мне и
посоветовала измерить ему давление. Не долго думая, я сотворил
тонометр и стетоскоп и, поднявшись с лежанки, жестом указал Марине
на них. Сам я не умел пользоваться этими приборами.
Мы не обращали внимание на
окружающих, но их общий «Ах!», когда на одеяле, на бёдрах парня
зазмеились чёрные шланги тонометра и стетоскопа, невозможно было не
услышать. Марина снова уселась рядом с больным. Через две минуты
она оторвала взгляд от манометра и, не снимая манжетки с его руки,
сказала, что я могу начинать.
Для увеличения объёма крови я выбрал
крупную артерию. Кровь я просто дублировал. Сначала понемногу. В
первый раз я добавил всего один миллилитр, и мы оба уставились в
лицо спящего. Через две минуты Марина сказала, что я могу
попробовать дозу побольше. Второй подход дал прибавку сразу десяти
миллилитров. Всё осталось по-прежнему. Парень спал, был очень
бледен и пульс оставался слабого наполнения. В третий подход я
добавил три раза по тридцать миллилитров. Марина предостерегающе
подняла руку, и я остановился.
Мы выждали три минуты и Марина вновь
измерила давление и пульс. Она довольно улыбнулась, и я за
следующую минуту добавил ещё два раза по сто миллилитров, разбивая
их на порции по десять. Новое измерение и новая улыбка. После этого
мне было дано разрешение добавить сразу триста. Новая пауза, новый
замер давления и Марина сказала мне, что ещё сто пятьдесят и этого
может быть достаточно.
Новое измерение давления и Марина
облегчённо вздохнула. Напоследок она попросила меня добавить ему
ещё два миллилитра противостолбнячной сыворотки и пять пенициллина.
На этом лечение завершилось. Марина вытащила из ушей вкладыши
стетоскопа и громко сказала:
— Можешь будить его! Хватит ему
спать...
Любой посторонний, который увидел бы
сейчас молодого стражника, сказал бы, что он совершенно здоров и
просто крепко спит. Ушла мертвенная бледность, покрывавшая лицо,
шею и обнажённые плечи. Ушло частое, поверхностное дыхание. Он
дышал нормально, и только повязка мешала ему дышать полной грудью.
Я положил руку ему на лоб и громко позвал:
— Просыпайся, стражник! Пора
приниматься за дело!
Последнее я сказал напрасно. Парень
открыл глаза и рукой отбросил меня в сторону так, что я спиной влип
в противоположную стену и сел на задницу. Он вскочил на ноги и
завертел головой по сторонам в поисках опасности. К нему подскочил
его отец и обнял его, говоря ему на ухо что-то успокаивающее.