Освободив зуб от цепляющихся к нему с двух сторон клочков кожи
дёсен, я перенёс его в мою левую руку, лежащую на плече у девочки,
залечил мелкие ссадины и разбудил её. Она похлопала глазами,
осторожно ощупала языком образовавшуюся дырку и подняла на меня
глаза.
- Уже всё?
Я улыбнулся и протянул ей её молочный зуб.
- Держи! Через две недели у тебя на этом месте проклюнется
новый, красивый зуб. Десна может немного чесаться и даже слегка
болеть, потому что он уже лезет наружу, но ты должна будешь
потерпеть! А этот зуб можешь сохранить на память...
Ребята недоверчиво покосились на меня и заставили сестру
раскрыть рот. По очереди убедившись в том, что больной зуб
действительно исчез и внимательно рассмотрев только что удалённый,
который девочка уже успела сунуть в кармашек своего передника, они
с уважением посмотрели на меня. Сёмка даже хлопнул меня по спине, в
знак признательности! Это была моя первая награда за труд
лекаря...
Младший брат шмыгнул носом и с любопытством спросил:
- Не скажешь, какую молитву читал?
Я помотал головой:
- Не, это не молитва была, а скороговорка! Не скажу. Если ею
неправильно пользоваться, можно только навредить!
Ребята ушли, а я открыл калитку и зашёл во двор.
Аксинья затеяла стирку, а Ольга заканчивала уборку в хлеву.
Грязную солому она уже вывезла на примитивной тачке на огород и
свалила там в одну из трёх больших куч. Сейчас она разбрасывала в
коровнике свежую солому. От моей помощи она отказалась, сказав, что
уже заканчивает.
Я поплёлся в баню, где орудовала Аксинья и спросил её, что мне
делать. Аксинья разогнулась от большого деревянного корыта,
предплечьем убрала упавшие на лицо волосы, улыбнулась и тихонько
спросила:
- Как тебя слуги в Доме называют?
- Ваше Высочество. А что?
Аксинья усмехнулась:
- Если Твоему Высочеству так хочется поработать руками, подожди.
Закончу стирку, и мы можем вместе попробовать попилить дрова. Там,
на заднем дворе брёвна лежат. Муж привёз из лесу, но попилить и
поколоть не успел...
Я быстро оглянулся на открытую дверь бани, опасаясь, что Ольга
могла услышать, как она ко мне обращается. Аксинья рассмеялась,
увидев это. Я сказал ей, что напилить и наколоть дрова я могу и
сам. Ей нужно только показать мне, какого размера должны получиться
поленья.
Аксинья с любопытством взглянула на меня и бросив, - Пошли! -
вышла из бани, вытирая на ходу руки передником.