Пират вышел на площадку, полюбовался
на остатки поручня и вернулся, покачивая головой.
— Да уж, повезло вам, барышня. Брак в
металле, не иначе. А на помощь почему вы никого не позвали?
— На помощь? — переспросила Джайя,
перевела глаза вслед за взглядом пирата на дверь спального отсека,
помолчала, осознавая ситуацию, и призналась: — Потому что
идиотка.
— Да бросьте, бывает, —
снисходительно улыбнулся пират. — Давайте-ка зайдите вот сюда, — он
показал на дверь сбоку. — Вам надо помыть руки.
Джайя посмотрела на свои выпачканные
в крови руки и сказала «Ой!». Да, руки надо было помыть. И, как
позже оказалось, лицо, потому что когда она поправляла волосы,
мазанула по щеке.
На пороге туалетной комнатки Джайя
оглянулась на все еще лежащего на полу проводника, около которого
хлопотал спутник пирата.
— Он простудится, — сказала она.
— Сейчас перевяжем и оттащим на
койку, — пообещал пират.
Когда она вышла, проводника на полу
уже не было, и даже лужа крови была подтерта, хотя и не начисто.
Промокшая тряпка валялась в углу, а пират ожидал своей очереди мыть
руки.
— Почему вы так улыбаетесь, когда
меня видите? — спросил он. Без раздражения спросил, с интересом. Он
прошел к умывальнику и открыл кран.
— Вы похожи на пирата из одной
книжки, — сообщила Джайя. — Он был в душе хороший, по происхождению
граф, и у него было прозвище Кхамбалия.
— Что-что? — спросил пират. — Так и
звали?
Из спального отсека вышел спутник
пирата.
— Ты бы воды согрел да чаю
приготовил, — сказал он. — При такой кровопотере сладкий чай —
самое то. Я пойду сообщу, что да как, а ты пока тут проследи.
— Прослежу, — кивнул пират.
— Барышня что-то очень веселая, —
сказал его приятель. — С чего бы?
— А у нее истерика, — объяснил
пират.
— А! Ну ей тоже сладкого чаю надо,
Кхамбалия, так что займись.
Джайя, услышав, как зовут пирата, в
полном восторге сползла по стенке на пол. Хохотать было больно, но
не хохотать было нельзя.
— Вот видишь, — сказал Кхамбалия
приятелю. — Истерика у нее. — Он нагнулся над девушкой и осторожно
поставил ее на ноги. — И в самом деле, давайте-ка я вас чаем
напою.
— Кхамбалия! — хихикнула Джайя,
повисая на нем. Пират был очень теплый. Не в том смысле, в каком
обычно теплы люди, а в другом, понятном лишь Джайе с ее
Болью-Драконом. Редко кто вот так с теплом к ней относился. Можно
сказать, и никто. Сван иногда жалел, от его рук тепла мало было. А
пирату она нравилась, хотя чем такому красивому мужчине может
понравиться серенькая невзрачная и бедно одетая девушка? Правильно,
ничем. И все же его потаенное тепло было обращено к ней.