Ноздри его дрогнули.
От человеческой женщины не могло так пахнуть.
Не должно было.
Женщины… находили Кайдена привлекательным. Они не раз и не два
делили с ним постель, некоторые требовали большего, хотя Кайден
изначально предупреждал, что не собирается связывать себя
бессмысленными узами. Но они не верили.
Обижались.
Требовали подарков. Уходили. Возвращались. Ругались. Плакали.
Были шумны и зачастую весьма надоедливы. В последние годы он пришел
к выводу, что проще брать других, за деньги. Это избавляло от
многих неудобств.
Кайден повернулся спиной.
Женщина прячется?
Пускай. Опасности она не представляет. Возможно, что прячется
она от кого-то? Если так, Кайден за ней присмотрит. Бабушка
говорила, что женщины слабы и нуждаются в присмотре.
Она сидела, не шевелясь, пока Кайден одевался. И каждое
мгновенье он ощущал на себе внимательный взгляд, который, странное
дело, заставлял поторапливаться.
Убрав клинки, Кайден бросил последний взгляд на убежище странной
женщины, и сделал шаг в сторону. Он притворился, что уходит, но
скрывшись за старым камнем, повернул назад. И теперь использовал
собственную силу, чтобы двигаться бесшумно.
Кайден обошел заросли малины с другой стороны аккурат тогда,
когда из них выбралась незнакомка. Он остановился в тени кривой
ивы. Тонкие ветви ее надежно укрывали Кайдена, не мешая
глядеть.
А поглядеть было на что.
Женщина выбиралась задом, подобрав при этом юбки так, что видны
были и бледные ножки, и края кружевных панталон. Очутившись на
полянке, она поднялась, отряхнулась и сказала:
- Вот же ж… приключение, - добавив пару слов покрепче, из тех,
которые женщинам знать не следует.
Незнакомка была хороша.
Настолько хороша, что в это просто не верилось.
Хрупкая.
Воздушная. Какая-то невообразимо легкая и в то же время живая.
Ее аромат привязался к Кайдену, раздражая тем, что игнорировать его
не получалось. Вот совсем. Он стоял и смотрел.
Вот она собирает травинки, прилипшие к платью. Хмурится. И
золотые брови ненадолго сходятся над переносицей. Вот трогает
пылающие щеки, и на них расцветают бледные пока веснушки. Она точно
знает о веснушках, потому как сокрушенно качает головой.
Человеческие каноны красоты требуют гладкой кожи.
Она и гладкая.
Светится изнутри, словно мрамор. И этот свет манит. Прикоснуться
бы. Проверить. Украсть толику тепла… и изучить ее черты. Этот
аккуратный носик. Губы резные, которые она раздраженно покусывает.
А еще оглядывается, явно гадая, далеко ли Кайден ушел.