А вот и он, Юрий остановился. Ноги
едва не подломились, а душа едва не рухнула на землю. Специально
навстречу вышел, сейчас начнётся. Да и односельчане глаза и уши
навострили.
– Ты опять убежал на берег
Шушбай.
Отец не спрашивает, а лишь желает
убедиться в собственной правоте. Юрий потупил глаза. Как же хочется
провалиться сквозь землю, только не от стыда.
– Сколько раз тебе повторять: нельзя
туда ходить! – голос отца загремел на всю улицу.
Подзатыльник больно ожёг затылок.
Голова дёрнулась вперёд. Юрий плотнее сжал губы, но так ничего и не
ответил. Да и какой смысл отвечать? Всё это было, было много, много
раз. Даже хуже: Юрий точно знал, что получит от родителя на орехи,
когда вернётся в деревню.
– Жениться пора, а ума нет. Когда ум
будет? Я спрашиваю, – родитель грозно сдвинул брови. – Пошли
домой.
Юрий послушно побрёл в сторону родной
избы. Отец шагает рядом и продолжает что-то там грозно
выговаривать. Только, как родитель сам любит повторять, в одно ухо
у Юрия влетает, а в другое тут же вылетает.
Ещё один подзатыльник ожёг затылок.
Юрий покосился на отца. Если строго, то на Фёдора Иннокентиевича
Сварина. Шерстяная рубаха навыпуск перехвачена старым полинявшим от
многочисленных стирок кушаком. В чёрной бороде отсвечивают первые
седые волоски. На руке отца не хватает двух пальцев, мизинца и
безымянного. Мать сказывала, что случайно топором отхватил много
лет назад. Крови, говорят, много было. Когда отец крестится, то
нехватка двух пальцев особенно бросается в глаза.
– Хоть бы охапку хвороста принёс,
ягод гроздь или грибов пару. Так вообще же ничего, – отец монотонно
продолжает честить Юрия. – Столько времени коту под хвост. Сегодня
суббота, а дел – конь не валялся. Жениться пора, а ума нет. Когда
ум будет?
Тяжёлая рука отца опять отвесила
горячий и гулкий подзатыльник. Про себя Юрий улыбнулся, это даже
хорошо, пусть ругается. И смех и грех, он столько раз убегал из
деревни на берег реки Шушбай, что отцу просто надоело его
наказывать. В позапрошлом году грозный родитель показательно высек
его розгами. Как говорится, постарался от души. И-и-и… Юрий неделю
с лежанки встать не мог. И целую неделю отцу самому пришлось
таскать дрова, чистить хлев, выносить помои и прочие дела, что
обычно делает Юрий. Зато с тех пор отец за розги и прочие истязания
больше не хватается, предпочитает на людях бранить Юрия и
отвешивать подзатыльники.