Продемонстрировав своё недовольство, не не сильно, Софья
Степановна Кучковна, бывшая княгиня Суждальская, матушка
Ростиславы, тёща и официальная любовница дочкиного мужа Генриха
Льва, подставила щёку для поцелуя, мимоходом цапнула оставленный на
виду ларец с корчажками ароматных мыл - «ароматы Клеопатры»,
воссозданные во Всеволжске, приводили её в восторг - и по-хозяйски
уселась за стол.
- Это ещё хорошо, что мой-то, в смысле: наш, за день набегался
по жаре. То гостей принимал, то приготовления к завтрашнему
проверял. Замучился бедненький. Еле ноги таскает. Вот у меня и
свободный вечер образовался. А если бы… а тут твоя вскакивает…
немедленно! К герцогине! И что он бы подумал? И вообще: где это
видано, чтобы дочь матери приказывала? Бего-ом… Мало я тебя в
детстве порола.
- Не успела. Замуж выдала.
Софья проглотила продолжение своей фразы. Неудачное замужество
дочери было не её виной: сработали гос.интересы. Вполне
осознаваемые и в приказном порядке формулируемые Бешеным Китаем -
её тогдашним мужем Андреем Боголюбским. Но Софья не… не
воспрепятствовала. Даже не пыталась. Другие вещи казались более
важными.
- Однако ж не дело, чтобы матери родной указывать, будто
служанке…
- Дочь князя вправе указывать дочери боярина. А законная жена
полюбовницу мужа своего может и по щекам отхлестать.
Софочка вскинула голову, озлобилась, открыла уже рот… и
промолчала.
За последний год с дочерью произошли удивительные перемены. Она
перестала быть «овцой» - доброй, послушной, мягкой. Стала…
«бараной» - упёртой, несдвигаемой. И не то чтобы всякое слово
матери вызывала в ней отрицание. Но приняв решение, собственное, не
с матушкиного доброго совета, а своё, Ростислава, не устраивая
перебранок и скандалов, следовала ему.
Это раздражало чрезвычайно. Надавить родительским авторитетом -
не получалось. Пыталась голосом. В ответ:
- Иди остынь.
Пробовала слезами:
- Велеть служанкам сухих портянок подать? Для воды
вытирания?
- Ты кому такое…?!
- Тебе. Коль от безделья слёзы льёшь.
Сильно-то не поскандалишь - люди вокруг. А привлекать к себе
внимание в Белозерских да Новогородских землях… Как-то ущемить дитя
вздорное, к матушке родной уважение не выказывающее… приказать,
там, в чулан, без сладкого или ещё как… Караван ведёт старый
гридень Воеводы Всеволжского Ивашко. Гусак надутый! Вежества вот ни
на столько! А ума-то и вовсе никогда не было.