- Где-то я это уже слышал, - небрежно отмахнулся
Данте.
Он сбросил кожаную куртку, следом за ней полетела
рубашка. Старшина тоже освободился от сковывающей движения
одежды. Голые по пояс противники застыли друг перед другом.
Толпа придворных с удивлением рассматривала гибкое,
изрезанное шрамами тело Снеговика. Данте предусмотрительно
замотал бинтом левое запястье. Клеймо на его руке могло
вызвать у окружающих ненужные вопросы. Зрители сомкнули плотное
кольцо вокруг бойцов. Снеговик шагнул вбок и встал так, чтобы
свет ламп бил его сопернику в лицо.
- Ну что, начнём? - спросил горец.
И они начали. Данте первым сделал шаг навстречу,
оказавшись на расстоянии удара. Старшина хотел произнести
напоследок что-нибудь грозное. Но не успел... Не тратя
времени даром, Снеговик взмахнул рукой. Заточенный пилкой
ноготь рассёк кожу на щеке горца.
- Первая кровь за мной, - похвастал Данте.
Старшина резко выбросил вперёд кулак, но промахнулся.
Снеговик ловко ушёл от зубодробительного удара. Горец
скривился, получив болезненный пинок в колено. Неловко
прихрамывая, он пошёл на Данте. Тот даже не шевельнулся,
когда старшина сделал ложный выпад. Затем последовала
настоящая атака. Снеговик проворно отдернул голову. Он поймал
пролетевшую мимо цели руку горца. И резко, до противного хруста в
суставе, выкрутил её.
- Спорю, что ты такого не ожидал? - ухмыльнулся Данте в
искаженное болью лицо старшины.
Вывихнутая рука горца безжизненно повисла плетью. Но это
его не остановило. Рассвирепевший старшина налетел на
Снеговика, словно ураган. Он бил здоровой рукой, вкладывая в
атаки всю свою ярость. Данте принял первый удар на плечо, без
особого труда отбил второй, увернулся от третьего удара.
Снеговик даже и не думал бить в ответ. Пританцовывая на
месте, он умело уклонялся от атак противника. Данте явно забавляла
игра в кошки-мышки.
- Хватит убегать, трус, - прорычал старшина - Стой и
дерись со мной. Как и положено мужчине.
- Как скажешь, братец, - Снеговик игриво поманил горца к
себе.
Старшина метнул кулак в ненавистное лицо. Именно на это
Данте и рассчитывал. Он нырнул под бьющую руку горца. Его
сжатые вместе пальцы, словно копьё, вонзились старшине под
рёбра. Горец страшно захрипел и согнулся, держась за правый
бок. Он пытался распрямиться и продолжить бой. Но
парализованное невыносимой болью тело его не слушалось.
Старшина зашатался, как срубленное дерево. Его качало из
стороны в сторону.