— Алекс... — выдавила я из пересохшего горла, и двинулась к
нему, сделав всего один шаг, как вдруг он мгновенно остановил меня,
выбросив вперёд руку в останавливающем жесте, и прошипел:
— Стой на месте!
Не смея двинуться, я застыла, вперив испуганный взгляд в его
холодное лицо.
— Ты ли это? — только и смогла вымолвить я, как вдруг он прыгнул
так резко и стремительно, с треском врезавшись во что-то прямо над
моей головой. Испуганно я присела и закрыла голову руками. Не
успевая уследить за происходящим, я услышала грохот падения чего-то
твёрдого с высоты и, оглянувшись, вскочила и увидела барахтающиеся
на земле тела. Алекс наконец придавил остервенело бьющегося
противника и моментально с громким хрустом сломал ему шею. Увидев
всё своими глазами, я без сил опустилась на зелёный мох, и, пытаясь
справиться с подступившим к горлу комком тошноты, ртом хватала
воздух.
Тело Алекса было забрызгано пятнами крови, из угла рта стекала
алая струйка. Прерывисто вздохнув, я выговорила дрожа:
— У тебя кровь...
— Это не моя, — послышался сухой ответ, и я увидела, что его
зубы были красными от крови.
— Ты их всех... убил, — пролепетала я, поперхнувшись
словами.
— Ты очень наблюдательна, — проговорил он колко, стаскивая части
трупов в одну большую кучу и сгребая туда же прошлогодние листья,
щедро политые бурыми и коричневыми пятнами. Через несколько секунд
в куче тел запылал огонь, быстро распространяясь, словно тела были
облиты горючей жидкостью. Трупы с треском воспламенялись один за
другим, распространяя вокруг жутко вонючий дым, и мгновенно
исчезали в пламени очищающего землю огня.
— Это были вампиры? — запоздало вздрогнув от ужаса, спросила
я.
— Я удивляюсь твоей проницательности! — съязвил он, и больше
ничего не говоря, продолжал зачищать место битвы, чтобы оно не
выглядело больше кадром из фильма ужасов. Очевидно, что он был
очень зол, но я не могла понять причины этого. Наблюдая за его
лёгкими быстрыми движениями, я убеждалась, что совсем не знаю
его.
Он изменился до неузнаваемости, стал другим не только внешне —
вырос, возмужал, но и внутренне — словно на месте души у него
образовался несгибаемый стальной стержень. Сможем ли мы быть
вместе? Зная того милого мальчика, доброго и ранимого, которого я
всем сердцем любила и продолжала всегда любить, я не узнавала его
теперь.