— Да, охрана, — гыгыкает один из них.
Второй начинает хмуро смотреть, давя своим взглядом. Я недоуменно смотрю на них.
— Эм, да вроде нам и не нужна.
— Нужна, нужна, Анна Владимировна. Вы ж еще долг не выплатили.
— Какой долг? — тут же спрашиваю, мысленно прикидывая, на что я брала кредиты. — За холодильник я уже давно расплатилась.
Мужики вновь ухмыляются.
— Так не за холодильник, — тут же отвечает один. — Зинаида Павловна Михайлова брала у нас деньги.
Я нервно сглатываю и округляю глаза.
— Так, может, тогда надо именно с нее и трясти? Она здесь не живет… — начинаю я.
— Ну вы же ее дочь, Анна Владимировна. Ваша задача работать. А наша – наблюдать. Просто познакомиться поближе не помешает.
Я вновь недоуменно смотрю на них.
— Ничего не понимаю. То есть вы будете наблюдать?
— У вас же есть кое-какие проблемы, которые в будущем могут помешать, — взгляд мужчины падает на мой живот. — А мы всего лишь будем вам напоминать, что нельзя останавливать работу.
Я тут же прижимаю руки к животу.
— Если вы меня не оставите в покое – я пойду в полицию, — тут же говорю я уверенней.
Руки начинают подрагивать, но я не позволяю себе ни опускать глаза, ни пятиться назад. Зато эта охрана вновь переглядывается между собой.
— Не надо нас пугать полицией, — на меня надвигаются.
Мне приходится отступать к двери подъезда.
— Мы вам еще раз говорим. Работайте, но не теряйте заказы. Иначе вашему агентству будет хуже. Хотя квартирка вам еще принадлежит. Можно и ее отдать, — подмигивает один. — Нам пригодится. А то крышевать вас тоже невыгодно.
Холодок пробегает по спине. Крышевать? Куда это нас мать втянула? Я же знаю о проблемах, но чтоб они были такие, я не представляла себе!
Страх сковывает тело. Мышцы сводит, и я едва могу двигаться. Перед глазами темнеет.
— Я не понимаю, — только и выдавливаю.
— Так, Костян. Нечего пугать девочку. Пусть работает. Только заказы хорошие пусть не теряет, — тот второй стукает говорящего по плечу. — А то мы и так ее запугали. Вон уже лица на ней нет. Запугаем девочку, и вообще все заказы растеряет.
Сейчас только одна мысль бьется в голове – чтоб не трогали ребенка. Все.
И мне так ужасно сейчас осознавать, что те времена, про которые я слышала только из рассказов живших в девяностые и немного от отца, никуда не делись. Что даже сейчас на меня наезжают, как было когда-то. Карикатурно так. А я стою и даже сдвинуться с места не могу.