Меня приютила наша бывшая экономка, но, несмотря на всю доброту,
пожилая одинокая женщина — а теперь и безработная — не могла
содержать еще один рот. Впрочем, долго и не пришлось. Спустя пару
дней за мной явился мой опекун. Демонстративно морщась при виде
убогой обстановки чистенького деревенского домика, Тии’ран, виконт
Ридейро, сунул мне практически в лицо документы на мою опеку,
подписанные королевской канцелярией и заверенные печатью монарха, и
равнодушно уведомил о том, что после продажи всего имущества долг
семьи Лурье составляет тысячу золотых, а отдавать их надлежит уже
мне.
Что такое тысяча золотых для богатых и влиятельных господ?
Мелочь! Порой в карты за вечер они проигрывали больше, но для меня
сумма оказалась неподъемной. Помочь мне было некому. Другие
представители рода давно покоились в земле, а друзья семьи… В свое
время, еще до моего рождения, отец впал в немилость из-за какого-то
громкого скандала, подробности которого все же удалось скрыть, и
был отлучен от двора. Близких друзей у князя из-за его дурного
задиристого нрава не было, кроме старого графа Ридейро, но и с тем
он умудрился стреляться на дуэли, которая и стала в том давнем
скандале финальной точкой.
— Можешь долг отдать натурой, — недобро усмехнулся тогда
Тии’ран, а я впервые в жизни упала в обморок.
По счастью, предложение виконта оказалось намного более
невинным, нежели я подумала сначала: всего лишь отработать долг в
их доме прислугой. Кров и еду мне предоставлял работодатель,
поэтому такой выход из ситуации на тот момент показался единственно
возможным, а повара, после дворецкого, имели самое высокое
жалование.
— Так не девка она, дочка-то, — радостно сообщила мне почти в
самое ухо Марыська, вырывая из воспоминаний.
От неожиданности я вздрогнула, мыльная тарелка выскользнула из
пальцев и вдребезги разбилась, унеся с собой на тот свет еще и
чайник. От досады я чуть не взвыла в голос. Теперь стоимость этой
треклятой посуды вычтут из моего жалования, а, учитывая то, что
кушать графья изволят лишь с костяного фарфора...
Черт! Кажется, я никогда не выберусь с этой всеми богами забытой
кухни. Пора окончательно забывать про манеры, если всю жизнь мне
предстоит провести в роли прислуги у семейки Ридейро.
— Там намедни дохтур приходил, — продолжала тараторить малявка,
— так она поначалу типа «боялась», потом рыдала, а как дохтур
объявил папаше, что она того, аж в обморок хлопнулась для виду.