– Смотрите, смотрите, – на все голоса верещали они, – она интересуется судьбой отщепенца Муромцева.
– Это который? – басил судья, теребя напомаженные локоны парика.
– Да тот, который сегодня, согласно высочайшему повелению, был разжалован в рядовые, исключен из гвардии и отправлен к черту на кулички.
– Ха-ха-ха… – смеялись прокуроры.
– Куда, куда отправили? – кокетничали злобные носатые дамы с плюмажами на голове, отчего напоминали цирковых крыс.
– Туда, мадам, – веселился шеф жандармов и тыкал пальцем в топографическую карту, на которой посреди гор и лесов было написано слово «тартарары». – В тартарары!
* * *
Очнулась она в пролетке. Рядом с ней стоял мужчина лет сорока в шинели морского офицера и держал ее за руку.
Катя тряхнула головой, сбрасывая пелену с глаз. Аккуратно вытащила свою ладонь из его руки и помассировала виски.
– Вот! Потрите в середине лба и над бровями. Это помогает, – мужчина протянул ей перламутровую коробочку, сделанную в виде маленького пивного бочонка.
– Что это?
– Китайский бальзам. Там женьшень, чабрец, мята и еще какая-то дрянь. Лучше средства от мигреней я не встречал.
Катя смотрела на него все еще затуманенным взором, не понимая, кто он такой и где она находится. Затем сняла перчатку и, отвинтив темно-зеленую крышечку с изображением дракона, макнула палец в желтоватый крем, источающий аромат трав и бальзамов. Коснулась лба. Появилось легкое жжение, и мир стал обретать реальные черты.
– Спасибо. Он действительно хорош.
– Оставьте себе.
– А ваша мигрень?
– Моя мигрень не лечится. Как сказал один знакомый доктор: «Лучшее средство от головной боли – это гильотина».
Катя спрятала коробочку с драконами в ридикюль и улыбнулась, стараясь вспомнить, где она видела этого человека. Эти жесты, этот юмор…
Где же она его видела?.. Стоп! Это он вошел в здание суда, когда она пыталась узнать о судьбе Алексея. Катя решила зайти издалека, стараясь узнать, кто он и что тут делает.
– Кажется, я потеряла сознание.
– Хуже того. Вы пытались упасть на пол. И неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы я вас не поймал.
– Я искренне благодарна вам. Только не знаю вашего имени.
Мужчина молчал, и Катя тронула за плечо кучера, который все это время тихо сидел на козлах, ожидая, когда госпожа наговорится и можно будет щелкнуть кнутом и крикнуть: «Пошла, родимая!»