- Расскажи…
- О чем, дорогой? – она оживает, пусть и ненадолго. А Марта
отворачивается, вытаскивает из корзинки для рукоделия нитки.
- О том времени, когда Шеффолки были королями…
В корзинке клубки перепутались. Толстая шерсть, окрашенная в
синий или вот в лиловый… лиловый и серый неплохо смотрятся, но
серый – цвет пыли, а Марта ненавидит пыль.
- Давным-давно, - Ульне улыбается собственным мыслям, а Освальд
подвигает скамеечку. Он присаживается у ног старухи, настолько
близко, что Марте в этом видится нечто непристойное, как и в
ласковом ее прикосновении к светлым волосам.
Чужак ведь.
И опасный… а она как к родному.
Ближе, чем к родному… родного презирала, этого же приняла.
Клубок выскальзывает, катится к креслу и замирает, остановленный
его ногой.
- Давным-давно, когда в мире не было ни псов, ни альвов, он
принадлежал людям, - Ульне рассказывала эту историю десятки раз, и
Освальд наверняка выучил каждое слово, но он вновь слушает.
Улыбается. Веки смежил, голову запрокинул пристроив на колени
Ульне.
И снова она нацепила тряпье.
Некогда платье было нарядным – стеганый шелк, расшитый мелким
речным жемчугом и золотой нитью. Но прошедшие годы истончили ткань,
жемчуг срезали, пытаясь продлить жизнь Шеффолк-холла, а золото
потускнело. И ныне платье гляделось древним, истлевшим саваном.
…подходящее одеяние для мертвеца, пусть бы мертвец и дышит,
ходит, разговаривает. Голос у Ульне сиплый, шелестящий, и порой
столь тих, что слова приходится угадывать.
Марта вытащила другой клубок, зеленый.
Зеленый и лиловый не сочетались, но… какая разница? Кому нужны
ее шарфы, которые Марта, довязав, складывает в старый шкаф. На
полках его уже скопились десятки, если не сотни, вязаных змей
расцветок самых удивительных. И если подумать, то и в этом есть
свое безумие, несколько иное, чем у Ульне, но все ж…
- …и стал он первым среди равных, сильнейшим среди сильных,
приняв имя Освальда Первого. На голову его возложили корону о семи
зубцах по числу земель, отошедших под руку его. Ее украсили шесть
алмазов, совершенных по чистоте и огранке, но седьмой, прозванный
Черным принцем, появился позже. И принес с собой беду, - завершила
рассказ Ульне. Пальцы ее перебирали светлые пряди, и Освальд будто
бы дремал.
Ложь.
Марта ощущала на себе пристальный взгляд.
Оценивает. Не доверяет… и держит лишь потому, что Ульне привыкла
к Марте, другую компаньонку она не примет. А Ульне он, кажется,
любит.