Быстро. Очень быстро.
Они были пьяны, и в этом ей повезло.
Выскочила в общий зал и, оттолкнув одну из женщин, рванула к
парадной двери. Бордельный пес, услышав грохот, доносившийся из
кухни, поднялся со своего стула, берясь за ятаган, но слишком
медленно — получил удар в пах и согнулся пополам. Женщины
взвизгнули, кто-то ругнулся, музыка резко оборвалась. Кэтриона
выскочила на крыльцо и уже в дверях услышала разъяренные крики
Гайры.
— Держи её! Держи, сучку! Убить шлюху! Нет! Живой! Взять её
живой!
Все всполошились, как в растревоженном улье.
Кэтриона захлопнула створки парадных дверей и, заперев их ручкой
метлы, сдернула с крюков на коновязи поводья всех лошадей. Вскочила
на ближайшего гнедого жеребца, уже слыша, как ломается под натиском
ненадежная преграда и из-за двери рвется взбешенный голос
Гайры:
— Я тебя всё равно поймаю! Шлюха! Я найду и убью тебя!
Она прихватила одну из сковородок, как своё единственное оружие,
свистнула и хлестнула лошадей кнутом. Понеслась по улице вниз к
порту, увлекая их за собой и проклиная на все лады сегодняшний
паршивый день.
Через три квартала Кэтриона свернула налево и остановилась в
тени густых каштанов, разглядывая надпись на стене — «улица
Мечников». Лошади псов унеслись вниз по Портовой улице, погони за
ней не было, да уже и темнело. Она осмотрелась и увидела через
дорогу двухэтажный каменный дом, скошенный с угла, где над зелеными
дверьми висел большой фонарь и вывеска: «Аптека Фило». С недавних
пор королевским указом предписывалось, чтобы над всеми лекарнями и
аптеками по ночам горели фонари.
Хоть какая-то польза от королевских указов.
Она прислушалась ещё раз — погони нет. Спешилась, прошла к
воротам во двор, находившимся чуть поодаль, справа от фонаря, и
набросила поводья на крюк. Густые заросли мирта скрыли лошадь, и
Кэтриона постояла немного в темноте, прислушиваясь к звукам вокруг.
Погони точно не было, хотя она и испортила праздник Гильдии, но
вряд ли псы будут искать её здесь.
Сердцебиение улеглось. Ныло плечо от удара о шкаф с посудой и
бедро, там, где Драдд приложил её стулом, но сейчас было не до
таких пустяков. И, воткнув сковороду в седельную сумку, она
толкнула калитку. Та была открыта.
Какая беспечность.
Начертила руну, чтобы не переполошились собаки. Не хватало,
чтобы в довершении ко всему кто-нибудь из горожан выплеснул на неё
сверху ведро с помоями.