ни-че-го..
— Если в твоей прошлой жизни,
пришлось от кого-то убегать, может, и не стоит ее вспоминать? Что
тебе с нами не живется-то? Вэл с тебя глаз не сводит.
— Стоит. Я оставил там что-то важное.
Не знаю, что, но чувствую это. И единственный, кто может ответить
на мои вопросы — маг, который умеет открывать проходы. Он был там,
знает меня, а значит, и мое прошлое.
— Ты же слышал пророчество? Не
совался бы ты в это.
Макс не ответил.
— Королевство в последнее время
торгует дрянным товаром, а плату забирает прежнюю. Это
должно тебя волновать, а не фея-волшебница или чертов маг, — сменил
тему друг.
— Дойдем до деревни — разберемся.
— Разберемся, как же! Это будет адова
работа! — недовольно проворчал Тим, разломив хлебный кругляш
пополам и протянув одну часть Максу.
— Иначе никак. Старая бабка Зара
любит счет. В ее бумагах должны быть все записи. Если нас
обкрадывают, доказательства именно там.
— Вряд ли сборщик дани станет ее
читать. Им вообще плевать на нас.
— Читать не будет. Мы ее и не
покажем. Убедимся сами в том, что они нас обворовывают. А если так,
придумаем, как с этим бороться.
— Говорю же, адова работа — книжки
читать!
Макс засмеялся, отправляя в рот
первый кусок лепешки: Тим не очень любил книги.
Картинка сменилась, вместо дружеского
уюта я ощутила тревогу и страх, подобно утопающему, который не
видит спасения.
Макс проснулся от того, что
задыхался. Так было всегда, когда его сила начинала вырываться на
свободу помимо воли. На ладонях играли языки пламени.
Медленный вдох, выдох, второй...
Сначала успокоить дыхание, затем — мысли. Все чаще и чаще огонь
просыпался без призыва Макса. С каждым разом процесс усмирения
затягивался, превращаясь во внутреннюю борьбу. Никто не знал, но он
проклинал силу, которой другие восхищались, считая одной из самых
могучих. А она все больше и больше липла к нему, настолько, что
порой казалось, когда-нибудь просто разорвет. Макс никогда и никому
не рассказывал, что теряет контроль над ней. Это было только его
проблемой.
Вдох и выдох, вдох и выдох... Так
продолжалось в течение нескольких минут, пока он не почувствовал,
что может укротить дыхание, а с ним и внутреннее волнение. Пламя на
руках потухло, но борьба еще продолжалась. Достав из наручей
короткий нож, поднес его к лицу. На холодной стали отражались две
горящие точки. Чувствуя, как временно отступившая сила вернулась и
с удвоенным натиском рвётся наружу, он рухнул на землю. Огонь его
глаз страшил всех, кто хоть раз заглянул в них, но самого Макса он
пугал еще больше. Когда все смотрели в его глаза с одной стороны,
он всматривался ими в мир вокруг, и все, что представало перед его
взором, пылало в огне, превращаясь в прах. Вот и сейчас сила
пыталась вырваться на свободу. Потухший огонь с новой силой
заплясал на его руке, разгораясь неконтролируемым пламенем.