Макс, словно не чувствуя холода, шел,
оставшись в одной футболке... или в том, что больше походило на
футболку. Его руки были сильными, мышцы — рельефными, но не как у
Тима. Тот был коренастым и широким — сплошной мускул. Макс казался
выше, был стройным и подтянутым, как бегун-марафонец. Чего это я
сравниваю их?
Он шел быстро для нас, но не для
себя, его дыхание было ровным и бесшумным, как и шаги. Я отметила,
что мы уже дышали, как загнанные лошади, и производили очень много
шума, хрустя снегом и ветками, на которые наступали. Макс двигался
ровно с той скоростью, с которой мы могли за ним поспевать, ускоряя
или замедляя шаг, давая нам возможность отдышаться. Он просто шел
впереди, не оглядываясь, но за все время расстояние между нами ни
разу ни увеличилось больше, чем на пять или шесть шагов. При этом
оно и не уменьшалось, что заставляло нас не отставать.
Наступила ночь. Это было так, словно
после заката изменился сам лес, став угрозой. Макс остановился.
Опасность ощущалась кожей, каждая клеточка моего тела, казалось,
была пропитана ужасом, который наводило это место. Поднявшийся к
этому времени ветер трепал полы плаща, и если бы не туго завязанный
платок, я вряд ли что-нибудь увидела бы из-за собственных волос.
Хотя из-за кружащегося снега все равно ничего нельзя было
разглядеть. Ресницы покрыл иней. Холод усиливался, начинался буран.
По спине побежали мурашки, и я инстинктивно схватила сестрёнку за
руку. Вдалеке послышался одинокий волчий вой, и его тут же
подхватили другие волки, находившиеся куда ближе к нам.
— Бежим, осталось немного! —
скомандовал Макс.
И все. Неизвестно, откуда взялись
силы, но мы побежали так быстро, как могли. Даже не падали.
Пропустив нас вперед, сам Макс следовал за нами, прикрывая спины.
Секунды ощущались, как часы, и мне казалось, что я бегу уже
невероятно долго, когда впереди показалось огромные валуны. Именно
в этот миг дорогу мне преградил здоровенный белоснежный волк. Я
резко остановилась, отчего сестренка налетела на меня. Я даже не
успела моргнуть от страха или удивления, как Макс прыгнул вперед и
ударил волка мечом. Зверюга повалилась на землю и просто
рассыпалась белым снегом, не оставив хоть какого-то различимого
следа. Просто новый сугроб. Наверно, это был шок, так как я в
раздумьях уставилась на место, ранее бывшее волком. Мысль тоже была
не очень-то здоровая. А думала я о том, что если из этой кучи снега
слепить волка, он оживет? А если снеговика? В чувство меня привел
Макс, отвесив крепкую пощёчину: он уже какое-то время что-то
говорил, а я была временно недоступна. Ощутив жгучую боль в щеке, я
обрела способность слышать.