— Хватит!
Одним рывком я оказалась рядом с
горе-целительницей, прикрывшей глаза и сжимавшей ногу моей
сестренки. Я уже почти настигла ее, собираясь оттолкнуть, как
оказалась в крепких объятиях Макса.
— Отпусти меня! — крикнула я,
вырываясь, но была намного слабее, а он сжимал меня. как в тисках
только сильнее. — Ей же больно...
Лина стала чуть более подвижной от
того, что теперь Тиму приходилось удерживать ее одному. А это было
не так просто. Он посмотрел на Макса, и в этот раз его глаза не
горели ненавистью. Он просил помощи.
— Ами, успокойся, — приказал Макс
тоном, не терпящим возражения. — Посмотри, посмотри! Валери
вытягивает яд.
Я ничего не видела. Мои руки были
крепко прижаты к телу, и я не могла протереть глаза, затуманенные
слезами, но вырываться перестала.
— У Яндары опаснейший яд, не имеющий
противоядия. Он словно живой и чувствует, что теряет власть над
жертвой. Боль, причиняемая ядом, усиливается. Ами, это не Вэл, это
яд.
Наконец я смогла разглядеть то, о чем
он говорил. Из крепко сжимаемой лодыжки, между рук Валери тоненькой
струйкой из раны вытекал яд.
— Еще немного, Ами, и все
закончится.
Лине удалось высвободить свою
маленькую ручку, и она начала вырываться с удвоенной силой, отчего
Валери выпустила ее ногу.
— Макс!
— Помоги Тиму, — еле слышно
прошептала я.
Вместе они быстро обездвижили ее, и
целительница снова принялась за работу. Лина вновь и вновь кричала.
Мне стало плохо. Я прислонилась к стене, чтобы не упасть. Казалось,
это никогда не прекратится. Но вскоре закончилось. В комнате
повисла тишина, которую нарушал только дождь, барабанивший по
крыше. Лина лежала без движения. Я прильнула к сестренке, пытаясь
услышать ее дыхание.
— Лина, Лина, — еле слышно шептала я
дрожащим голосом. Ее нога была чиста, хотя и выглядела больной. Под
лежанкой собралась лужица синеватой жидкости.
— Убирайтесь! — произнесла Валери
уставшим голосом.
Она что, прогоняет нас с еле живой
девочкой под дождь?! Я отвела взгляд от сестры, и перед моим взором
предстали Макс и Тим с обнаженными мечами в руках. Меня с Линой,
видимо, ее просьба не касалась. И как только они еще не поранили
друг друга в таком тесном помещении!
— Оба! — добавила она более
требовательно.
Парни послушно вышли.
Что бы между ними ни происходило,
сейчас я могла думать только о Лине.