– Мне ярмарки нравились, – Ийлэ проводит пальцем по доске,
которая гладкая, но все равно неровная, и ей странно, что одно
возможно сочетать с другим. – Я рисовала… тогда у меня получались
милые акварели. Розы в букете, и нарциссы, а вот с гиацинтами не
ладилось. Нет, все было очень точно, но выходили они какими-то
ненастоящими, понимаешь? Безжизненными… а розы покупали хорошо.
Папа делал шкатулки, то есть, не совсем шкатулки, заготовки из
дерева, крохотные, такие, которые на два кольца… и замочек с
секретом… а мама украшала их раковинами и кусочками перламутра…
всегда дюжину для ярмарки…
– А моя букеты из перьев делает, – признался Райдо. –
Красивые.
И это тоже было неправильно. Нет, не то, что матушка его делает
букеты из перьев, но сам факт, что у него где-то там, далеко,
имеется мать, и что она участвует в ярмарках. И что сами эти
ярмарки существуют с их кукольным театром, лавочниками и
коробейниками, палатками, в которых можно увидеть какое-нибудь
чудо, непременно рукотворное, но от того не менее волшебное…
– Мамины шкатулки всегда пользовались успехом, особенно, когда
кто-то собирался сделать предложение… их продавали с аукциона, и
все в городе знали, для кого… то есть, кто будет играть свадьбу и…
и, наверное, это ерунда?
– Наверное.
Райдо легко соглашаться.
Он рядом, на полу, перевернул Нани на спину и щекочет, а та
дрыгает ногами, пыхтит, не то от возмущения, не то от восторга.
– А в этом году ярмарка будет? – поинтересовался Райдо, позволяя
Нани перевернуться-таки на живот.
– Не знаю. Наверное. Почему нет?
– Действительно, – он произнес это странно. – Почему нет?
Потому, что война закончена, и город ожил, ему тоже надо
затянуть раны, притвориться, будто бы и не было ничего…
– Каждый год, за неделю до начала ярмарки, выбирают королеву… –
Ийлэ гладила доску и жмурилась: солнце яркое, близкое такое. – На
площади ставят зеленую палатку, а в ней – ящик. Он заперт на три
замка и опечатан. В этот ящик каждый горожанин может бросить
бумажку с именем девушки, которая достойна надеть корону…
– И ты…
– Нет, – Ийлэ покачала головой. – Меня выбирали, но…
– Но?
– Отец запретил.
– Почему?
– Понятия не имею, но это было странно… Райдо…
– Да? – он повернулся к ней, уставился… глаза-зеркала с темными
зернами зрачков.
– Ничего, но… у тебя случалось, что вот ты живешь-живешь… все
кажется таким обыкновенным, привычным, а потом оглядываешься и
понимаешь, что ты многого не видел. Не замечал. Почему так?