…лес говорил и о человеке, с неприязнью, но лес людей не любил в
принципе.
Доктор же, спешившись, наклонился, он был нелеп, знаком и
безопасен. И распрямлялся со стоном, упираясь ладонями в
поясницу.
– Прости, деточка, стар я стал… никогда-то верхом ездить не
умел, – он взял лошадь под уздцы и, подведя к огромному камню,
забросил поводья на ветку. – Пусть тут постоит… и ты свою оставь.
Пешком оно быстрей будет.
Доктор сам снял седельные сумки, закинул на плечо.
Вздохнул.
– Дом старый, – произнес он, извиняясь. – И я давно не
заглядывал…
Дом Ийлэ увидела не сразу, настолько тот сроднился с лесом. Врос
в землю, покрылся толстым мхом, в котором протянулись бледные нити
грибницы. Они прошивали старые бревна, цепляясь за них и
одновременно скрепляя друг с другом.
Плоская крыша, не черная, не зеленая, но словно сшитая из
лоскутов.
Слепые окна.
И ставни приходится выковыривать. Доктор сопит и пыхтит.
Старается. А Ийлэ пытается понять, как она будет жить в подобном
месте?
Здесь же грязно!
И паутина! И мухи дохлые… сыростью воняет, плесенью. В принципе
воняет! Она не хочет оставаться и уж лучше в город… не
безопасно?
Это лишь слова.
Тогда Ийлэ относилась к словам не всерьез.
– Тут и погреб имеется, – доктор ногой убрал грязную тряпку,
которая, надо полагать, некогда была ковром. – В погребе, если
вдруг услышишь что, отсидишься.
Под тряпкой обнаружился пол.
Обыкновенный.
– Смотри. Сюда вот нажать надобно… – доктор надавил на доску,
которая ничем-то среди иных не выделялась. – Посильней нажать…
заедает слегка, но я смажу, я масло взял.
Он возился в этом доме до вечера.
Перестилал кровать, перетряхивал матрац, содержимое которого
давным-давно превратилось в труху. И вновь вздыхал, а вздохи эти
донельзя раздражали Ийлэ.
Она не останется в этом ужасном месте!
– По ночам уже прохладненько, но там шкуры есть и одеяло, а печь
разжигать не надо, дымить будет, еще внимание привлечет…
Доктор ушел, когда наступили сумерки. И тогда, пожалуй, именно
тогда, Ийлэ испугалась по-настоящему. До этого-то дня она никогда
одна не оставалась.
В крохотном грязном доме.
В лесу.
Лес не пугал, в отличие от дома…
– У меня была еда, и одежда, и, наверное, все было не так плохо,
как мне казалось, – Ийлэ обняла себя. Она сидела, уставившись на
столик, на кольца, брошки и цепочки, которых было как-то слишком уж
много. И, наверное, это правильно, девочкам положено, чтобы
украшений было много.