Ответ обнаружился за той самой дверью, которую отыскал Нат.
– Она за бочками была! – Нат был настолько счастлив, что на
человека поглядывал почти дружелюбно. – Но запах от стены другой
шел… и я подумал, что если бочки разобрать…
На Натово счастье бочки были пустыми. Если в них и хранилось
вино, то давным-давно ушло.
Брановы люди выпили?
Или подвалы опустели задолго до их появления?
Признаться, в них, как нигде кроме, Райдо остро ощущал
инаковость этого дома. Подвалы были не каменными, но… переплетение
корней, толстых, одетых в чешуйчатый доспех, сросшихся друг с
другом в причудливое полотно. И это полотно оставалось живым. Оно
вытягивалось, выплетало стены и сводчатые потолки, создавало
колонны, на которых прорастали целые колонии гнилушек.
Эти колонны не выглядели надежными.
Да и пахли они…
– За ней вряд ли обнаружится что-то ценное, – сказал Талбот,
осмотрев дверь.
– Почему это? – Нат был с подобной оценкой категорически не
согласен.
– Да очевидно, что в последний раз ее открывали лет сто
тому…
– Для того, чтобы войти куда-то, не обязательно открывать
дверь.
Талбот приподнял бровь, ожидая продолжения, но Нат до объяснений
не снизошел. Он встал перед находкой, скрестив руки на груди, всем
видом своим демонстрируя, что не сойдет с места, пока не заглянет
на ту сторону. Дверь и вправду выглядела старой. Ее затянуло не то
паутиной, не то плесенью, белесые тягучие нити, которые прошили
темный дуб, и потускневший металл замка.
И сама мысль о том, чтобы прикоснуться к этому дереву, или хотя
бы к ручке-петле, вызывала приступ омерзения.
– Может… не пойдем? – робко предложил Райдо, подыскивая вескую
причину, которая позволила бы сбежать.
Гарм, державший лампу, лишь хмыкнул.
Нат насупился.
Если просто уйти – обидится смертельно, и потом несколько недель
поминать станет… или месяцев. Из двух зол Райдо выбрал меньшее, и
взял Ийлэ за руку.
Она к поискам относилась с полным безразличием.
– Так я открою? – Талбот достал отмычки. – Или ломать
будете?
– Открывай, – милостиво разрешил Нат. А Гарм снова хмыкнул,
бросив небрежно:
– Больно наглый у тебя щенок. Совсем не воспитываешь.
А чего его воспитывать? Поздно уже.
Джон Талбот с дверью провозился дольше ожидаемого, и когда Нат
готов был выпустить язвительное замечание, сказал:
– Замок проржавел насквозь… но ничего, откроется, правда? – и
ладонью замок накрыл.