Он так же понимал, что руководство
академии, дорожа репутацией учебного заведения, с радостью скрыло
бы происшествие, избавившись от неопознанного тела, но на лекции
присутствовало слишком много народа, поэтому пришлось вызвать
полисмагов.
Ректор Суар
де Бонне лично заручился поддержкой префекта. Тот, в свою очередь,
счел, что никто не возьмется за дело с такой тщательностью и
деликатностью, как бывший адепт. А поскольку де Гра отказался,
префект перевел все в управление и лично назначил капитана Богарне
вести следствие. По всей видимости, начальник полисмагического
управления не учел, что именно капитан Богарне не питает трепетных
чувств к академии и не станет идти на сделку,и скрывать
нарушения.
Отказываться, как это сделал его заклятый враг, Этьен
не стал, хотя не питал иллюзий относительно того, что мундир
полисмага поможет ему избежать насмешек и сплетен за спиной.
Поэтому следовало быть крайне внимательным и замечать любую
мелочь,а это у капитана Богарне всегда получалось
неплохо.
– Надеюсь, здесь ничего не трогали? –
он подошел к телу, накрытому простыней.
– Я распорядился оставить все как
есть, – подтвердил сержант Моро. – Только труп пришлось спрятать
из-за адептов.
Криво усмехнувшись, Этьен взглянул на
притихших первокурсников. Похоже, начало этого семестра запомнится
им навсегда.
– Рассматривали голую женщину?
Никогда не видели? – ухмыляясь поинтересовался Пьер и заслужил от
напарника суровый взгляд.
– Не в том дело. Там… там трудно
описать, – продолжил сержант.
– Мы вызвали некроманта из
управления, – отрапортовал Тома. – Он проверит все.
Словно в ответ из-за кафедры раздался
смешок. Этьен повернулся и замер, встретившись взглядом с самой
красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Волосы цвета спелой
пшеницы, стянутые в тугой узел, подчеркивали изящество длинной шеи,
глаза цвета морской волны притягивали, словно два омута. Даже
легкая горбинка на носу не портила лицо, а лишь придавала
определенный шарм.
Скромное серое платье, украшенное
белоснежным воротником, не могло скрыть соблазнительных очертаний
фигуры.
Этьен вдруг понял, что непростительно
долго рассматривает ее.
– Прошу прощения, мадам... – начал
он.
Красавица приподняла брови и
улыбнулась, словно была на светском приеме, а не в академии.
– Мадемуазель, – поправила она.