–
Де-евочка моя, похоже, мне здесь никто не рад. Может, хоть ты утешишь? –
распахиваю объятия, но Вика брезгливо морщит нос.
–
А мне кажется, ты уже утешился вискариком. Ложка дорога к обеду, Женечка.
–
Надо чаще обедать, Викуль, а то ведь так недолго и гастрит заработать. Но
хозяин – барин. Удачной диеты, малышка!
Я
обхожу хмурую Вику и отправляюсь к себе наверх. Знаю, что не продержится и
десяти минут и придёт выяснять отношения. А вернее, отсутствие таковых.
Вика
явилась минут через пять.
–
Жень, а ты ничего не хочешь мне сказать? – наезжает прямо с порога. –
Извиниться за вчерашнее, например.
–
А я вчера был виноват? Ну, извини, малыш! – развожу руками, и Вика взрывается.
Говорит
много, запальчиво, неинтересно. Красивая. Хитрая. Любит меня. Нетронутая – для
меня.
«Вы
эгоисты, мальчики. Научитесь ценить отношения». «Вы хоть раз ухаживали за
девушками?»
Ухаживал.
За баскетболисткой. В десятом классе. Влюбился тогда. А потом... Потом
поухаживать как-то не пришлось – сами косяком пёрли. Вот и Вика приперлась. Да
неужто за романтикой?
Впрочем,
с ухаживаниями я, кажется, перестарался, и компромисс так и не сложился. Вика
вылетела из моей берлоги, как подстреленная. Ну, значит, не судьба.
На
хрен я вообще сюда приперся?
Позвонил
матушке и оптимизма слегка прибавилось. Алла Дмитриевна пребывает в боевом
настроении и сдаваться не собирается. К Генычу, что ли, вернуться? Бросаю
взгляд в окно – опять метель. Февраль в этом году лютый.
***
Прохладная
ладонь несмело шлифует мой пресс. Так и знал, что вернётся.
Смелее, Викуль.
Губы
едва касаются, обжигая кожу на груди горячим дыханием. Ну, хватит играться.
Что
это ни хрена не Вика, понимаю уже, когда впихиваю девчонке в рот свой язык.
Глаза ещё не привыкли к темноте, но на ощупь фигурка гораздо крепче и задница
каменная. Похоже, спортсменка. Вот только испуганная и совершенно неопытная.
–
Тебе сколько лет, мелкая?
–
Восемнадцать, – еле шепчет.
–
Точно? – переспрашиваю на всякий случай. Хотя на ощупь совсем не ребёнок. Но
кто же их теперь разберёт, когда сопливые школьницы выглядят, как
тридцатилетние?
Луна
выбралась из-за туч и сквозь потолочное окно освещает её лицо, отчего кожа
кажется голубоватой. На скуле четко заметен шрам – небольшой, но кривой и
глубокий, словно рвали кожу.