Я печально вздохнул своим
размышлениям. Возможно, слишком громко. Тилли стремительно
оглянулась на звук, взвизгнула и опрометью кинулась в дом, на бегу
прикрываясь руками. Мгновенье – и хлопнула входная дверь.
Я почесал затылок и подошёл к белью.
Закончил развешивать то, что ещё не было развешено. Выставил руки
возле платья и пустил из них сухой жар. А, что? Если я умею пускать
из них огонь, почему мне не пустить сухое тепло? Через несколько
секунд платье совершенно высохло. Я аккуратно снял его и подошёл к
двери. Постучал. Тихо. Я ещё раз постучал. Снова никто не ответил.
Я аккуратно приоткрыл дверь. Тилли лежала на лежанке, до подбородка
укрытая одеялом и испуганно глядела в мою сторону. Я, что, так
изменился, что стал страшным?
Медленно, стараясь не напугать
девушку я подошёл к лежанке и бережно положил платье на одеяло.
- Здравствуй Тилли. Извини, если
напугал. Это я, Кляк. Я тебе высушил платье. Я отвернусь, а ты
оденься. И поболтаем, если ты не против. Ладно? – и я
отвернулся.
Скрипнула лежанка, я услышал, как
Тилли поднимается, и на плечо мне легла её прохладная рука. Я
повернулся. Тилли не стала надевать платье. Её глаза, вопросительно
и немного испуганно, смотрели в мои глаза.
- Кляк… Скажи мне… Я что, стала
совсем… непривлекательная? Я так подурнела? Ну, после… тюрьмы?
- Тилли, ты восхитительна! – ответил
я искренне, не отводя взгляда, – Ты обворожительна! Ты
очаровательна и сексуальна! Ты одним взглядом можешь возбудить не
только любого мужчину, ты даже столб можешь возбудить! Ты
прекрасна! Ты мила, чиста, нежна и…
Договорить я не смог. Губы девушки
коснулись моих губ, и я задохнулся.
Оторвались мы друг от друга только
под утро. Разомлевшие, растрёпанные и утомлённые. Насытившиеся друг
другом до краёв.
Тилли удивлённо огляделась и
потянулась:
- Утро… Неужели, уже утро? Так
быстро!
- Да… – хрипло ответил я и
прокашлялся, – Утро… И мне уже пора. И в следующий раз я приду не
скоро.
- Я понимаю, – она помолчала и
заявила совершенно неожиданно, – Кляк, а ты ведь… не разлюбил…
её.
- Кого?
- Откуда я знаю? Ту, из-за которой у
нас в прошлый раз не получилось.
- Почему ты так думаешь?
- Я не думаю, – улыбнулась девушка,
– Я чувствую. И ещё: ты не меньше сорока раз сказал, что «это
бесподобно!», «это фантастика!», «я на седьмом небе!», «я тону в
этом блаженстве!» и прочее. Ещё ты говорил, что «это божественно!»,
не знаю, что означает это слово, надеюсь, что-то хорошее. Ты
называл меня нежной, притягательной, светлой, обаятельной,
восхитительной, чудесной и зовущей. Милой и привлекательной.
Чарующей. Неподражаемой. И ни разу не назвал меня любимой. Мне
кажется, что это слово у тебя припрятано для другой.