- Нам не сюда! – сказал я поспешно,
– Нам через улицу.
Обе девушки удивлённо взглянули на
меня. Тилли не поняла, почему надо переходить через улицу,
мастерская-то – вот она! Герцогиня тоже оказалась в замешательстве.
К примеру, медники и всякие прочие горшечники действительно
собираются в этакие товарищества. Вон, целую улицу назвали улицей
Горшечников. Но, не модные салоны! Два таких салона на одной улице
– это уже удивительно, а уж, когда они друг напротив друга – это
вообще странно и поразительно.
- Видите ли в чём дело, ваша
светлость, – объяснил я, бережно подхватывая герцогиню под руку,
чтобы перевести её через дорогу, – Наша мастерица покинула этот
город чуть больше года назад и оставила мастерскую своему брату.
Но, оказалось, что брат ничего не смыслит в высокой моде. Одно
слово – мясник! И мастерская пришла в жалкое состояние. Настолько
жалкое, что оказалось легче открыть новую мастерскую. Как раз, вот
эту!
Мы остановились перед мастерской,
которая сияла громадными, по нашим временам, свежевымытыми окнами.
Чистый песочек перед входом, цветы на подоконниках, которые видно
снаружи, свежеокрашенные стены, резные наличники, всё это создавало
разительный контраст с тем убожеством, которое мы только что
покинули.
- И, где же она была этот год? –
рассеянно спросила герцогиня, осматривая возникшее великолепие.
Тилли кинуло в жар. На лбу выступила
испарина.
- Как это, где? – очень натурально
удивился я, – Разумеется, она брала уроки у лучших мастеров
швейного дела по всему нашему королевству! А, сказать откровенно,
большей частью это мастера перенимали у неё опыт! Однако, что же мы
застряли у порога? Проходите, ваша светлость, прошу вас!
Мне показалось, что перешагнув
порог, герцогиня даже пискнула. Настолько был разительный контраст
между просто миленьким видом снаружи и роскошью обстановки внутри.
Внутри было гораздо просторнее, чем снаружи. Не зря я покупал не
один дом, а два. А снаружи, часть здания скрывал забор. Внутри было
гораздо светлее, от множества светильников и зеркал. Внутри было
такое буйство красок, что первые мгновения взгляд растерянно
метался, не в силах зацепиться за какую-то отдельную деталь.
Однако, краски были не чрезмерно яркие, а мягких, пастельных тонов.
Пахло имбирём и корицей.
- Прошу! – сказал я герцогине,
растерявшейся у порога, и провёл её к богатому, мягкому креслу.