Попутно выучились, словно сами
собой, всякие прочие мелочи, вроде дыхания под водой, умения видеть
в полной темноте, направленного слуха, который позволяет различать
шёпотную речь почти за два километра, но в очень узком диапазоне.
Буквально, два человека беседуют, одного слышишь, а другого – нет.
Ну и прочие мелкие примочки. Втихарца я ещё учился быть невидимым,
но пока освоил этот трюк не в совершенстве.
Колдун был требователен, как никогда
раньше. Видимо, вместо поощрения за исцеление одного из учеников,
получил дополнительную взбучку от Исабеллы, так сказать, без
свидетелей. Попугай наконец-то приступил к изучению Т-магии и
неделями пропадал в библиотеке. Если я его видел, то мельком, на
завтраке или ужине. Сам я оккупировал лабораторию и порой тратил на
опыты те крохотные часы, которые отводились на сон. Какой там сон,
если ставить опыты было гораздо интереснее?
Всё случилось вдруг. В ушах у меня
прозвучал голос Колдуна:
- Кляк, на лужайку! Живо!
Я немедленно явился на лужайку.
Телепортировался. С Колдуном в таких вопросах лучше не шутить. На
лужайке было раннее утро. Попугай уже ждал возле центральной
клумбы. Как же он раньше меня явился? Может, его Колдун позвал
раньше? Или сам Колдун его на лужайку и перенёс? Однако,
поразмышлять об этом я не успел. Долей секунды позже появился и
Колдун. Хмурый, взъерошенный, с насупленными бровями. Явно не в
духе.
- Вот, что мальчики! Объявляются
внеплановые каникулы! – заявил он совершенно неожиданно, – Ситуация
чрезвычайная! Все Хранители немедленно покидают Землю. По очень
важной причине. Без меня изучать Т-магию запрещаю категорически!
Тех, кто ослушается, развоплощу к едрене фене! Отдыхайте, но
постоянно быть на связи! Ясно?
Я пожал плечами и отправился в
лабораторию. И пропадал там сутками, колдуя на мелкой живности и
разбираясь с результатами. Проверяя выводы в библиотеке. Интересно
было – до жути! Только пару раз сумел вырваться и навестить
Бергента и Тилли. И один раз при этом состоялась примечательная
встреча с её братцем. С Хартом.
Братец окончательно разорился. С
молотка ушли и бывший модный салон и скотобойня. Не приспособлен
оказался братец к предпринимательской деятельности. Орать на
подчинённых умел, а работать – нет. Вот и разорился. И сел на шею
сестры. В фигуральном, разумеется, смысле. Как раньше на шее
матушки сидел. Благо, у Тилли салон процветал. А сама Тилли
оказалась девушкой мягкой души и простила братцу всё. В том числе
то, что братец когда-то выгнал её на улицу без грошика в
кошеле.