Внутренне протестуя, я сунул рубль на дно своего ящика, под
учебники и тетради. Там же увидел книгу «Дорога в космос», которую
до этого обыскался на полке. Когда я её последний раз открывал? В
шестом или седьмом классе? А ту фотографию помню. Гагарин в
комбинезоне стоит на крыле учебного Як-18, вскинув правую руку в
пионерском приветствии. Ну, здравствуй!
Я пробежал глазами первые четыре главы. Больше не дали.
— Фу-у-у, — закрутила носом Елена Акимовна, — аж глаза выедает!
Хоть бы открыл форточку. И как ты тут, бедный, сидишь? Мыться иди!
Чай у людей ночевать будешь. Щас я тебе полотенец достану…
В душе пахнет хозяйственным мылом. Наконечник садовой лейки,
резиновый шланг, бронзовый промышленный кран, который нужно долго
крутить прежде чем польётся вода. Она будет очень горячей, пока не
иссякнет слой, который граничит с железом бочки. Зато я сегодня
первый. Бабушки с дедушками сидят на скамеечках около летней печки.
Там в самом разгаре расширенный семейный совет.
О старшей сестре Гагарин упомянул на первой странице. Ошиблась
моя память. Звали её не Зина, а Зоя. О том, что она всю жизнь
проработала медсестрой в местной больнице и никуда из Гжатска не
уезжала, я вычитал в книге «Слово о сыне». Это мне почему-то
запомнилось, а вот, фамилия мужа нет. Кто ж его знал, что
когда-нибудь пригодится? А как было бы кстати!
Впрочем, есть ещё мизерный шанс. Вот встречу мамку, а как
насмотрюсь на неё, схожу в городскую библиотеку. Возьму там
подшивки газет за 1961 год. После сообщения ТАСС об очередном
пилотируемом полете, обычно печатались биографии космонавтов. Вдруг
да упомянут?
А на обратном пути можно к Ивану Кирилловичу заглянуть. Спасибо
сказать за будущую науку. Кабинет-то помню. Вот железный был
человек! В восемьдесят четыре статьи без очков правил. Водку
потреблял только влёт и ни в одном глазу. Думал, сносу ему не
будет, никакая хвороба не сковырнёт. Только глянул господь, и
ударил судьбой наотмашь. Сначала жена умерла. Потом, по пути в
Краснодар погибли в аварии оба его сына. Они и машина в лепёшку. А
зачем тогда жить? И смело моего редактора как осенний листок,
освободилось кресло…
После душа с головой окунаюсь в свежесть вечерней прохлады.
Капля воды, стекая по позвоночнику, вгоняет всё тело в лёгкую
дрожь, и оно покрывается знобкой гусиной кожей. Расправив на плечах
влажное полотенце, сажусь ближе к печке на корточки. Жар опекает
щёки.