Короче, дед не рассчитывал, что я так быстро управлюсь:
— Что «всё»?! Берись за второе окно!
— Так покрасил уже. И второе, и третье, и четвёртое.
— Да ну-у-у?
А вот на слово он никогда не верил. Прошёл в комнату, окинул
внимательным взглядом плоды моего труда — и к банке с остатками
краски: сколько осталось? А там почти две трети.
— Бабка! — кричит.
— Иду-у!
Он бабушку редко так называл. Только когда какая-то радость в
доме. Умел человек из любой мелочи сделать праздник…
***
Большую часть пути я пропылил стоя. Разгонюсь изо всех сил,
потом — прыг задом в седло, и отдыхаю, пока не угаснет скорость.
Поэтому ехал кратчайшим путём, срезал его, где только возможно.
Через старое футбольное поле, совхозный свинарник, узкий застав
через Невольку, который пускал её воды в оросительные каналы,
насквозь прорезавшие поля огородной бригады. Дальше, облаком пыли,
тянулась грунтовка на Армавир. Здесь рукотворная речка делала
поворот и шла параллельно дороге до самого города. Земля между ней
и посадкой когда-то была последним участком в поле, к которому дед
приложил руки.
Он ещё сопротивлялся болезни, но быстро терял силы. Пройдёт
четверть рядка и стоит, опершись на тяпку руками и подбородком,
смотрит на склон горы, где в россыпях ярких цветов выросли из земли
первые четыре креста. Не было ещё ни подсобок, ни ворот, ни ограды.
Как, вроде, не кладбище. Да и лет через семь, не сказать, чтобы
очень его заселят. Во-первых, народ всеми правдами и неправдами
норовил схоронить своих умерших родственников на старом погосте в
черте города. Кто ж тогда знал, что там будет автозаправка? А
во-вторых, одного-двух в день хоронили, не то, что сейчас…
Тьфу ты, чёрт, совсем берега попутал! Охота тебе была столь
замечательный день обряжать в траурные одежды! — Я сплюнул с
досады, да так неудачно, что прям на шнуровку кеда. Вот захочешь —
не попадёшь! И так это дело почему-то меня рассмешило, что ехать
дальше не смог. Упал на траву и хохочу. «Смешно дураку что уши на
боку», сказала бы бабушка.
И вдруг, эту поговорку кто-то произнёс вслух. Оглянулся, а это
сёстры близняшки, которых мы с Пимовной довозили до мостика через
Невольку. Стоят надо мной, солнышко застят. Ну, до чего похожи!
Поди, угадай, какая их них когда-то была моей тёщей.
Встал я на ноги, поднял велосипед и попылил по тропинке.